(начало здесь)
Сначала напомню, речь в прошлый раз шла о декларации доходов. Только не как о средстве контроля, наказания, привлечения к ответственности. А как средства легитимизации богатых и богатства, без которых, на мой взгляд, невозможны легитимная общество и легитимная страна. Даже если страна эта отмечена на политической карте мира. Это только свидетельство того, что страна избавилась от внешней колонизации. Но не от внутренней. Нелегитимность общества сверху донизу, включая нелегитимность богатых, и есть признак внутренней колонизации. В этом и содержится большая опасность для страны. Об этом мы и ведём наш разговор.
Когда-то, во времена древнегреческих полисов, ситуация в Афинах оказалась критической. Никто никого не слушал. Социальный хаос грозил привести к войне всех против всех. Тогда граждане решили обратиться к Солону за помощью. Солон, практически для всех сословий, был уважаемым человеком. Поэтому его наделили чрезвычайными полномочиями. Надеялись, что он станет поводырём, и они за ним последуют. Надеялись, что он станет тираном, и они ему подчиняться. Но Солон оказался мудрецом, одним из самых мудрых людей за всю историю человечества. Он догадался, что вся проблема в том, что появились нелегитимные богатые люди. Приблизительно то, что сегодня называют «новые русские», «новые азербайджанцы». Испокон веков богатыми были только знатные. Они всем владели, они всё распределяли. Лучшее себе, оставшееся остальным. Теперь появились эти «новые древние греки». И всё запуталось. Солону пришла на ум гениальная догадка, догадка на все времена. Следует полностью перестроить общество. Найти новые социальные критерии. Граждане должны теперь делиться не по знатности, не по родам, а по деньгам. Деньги должны быть легализированы, а уже потом, следует договориться, как распределить должности в зависимости от того, кто «сколько стоит». Солон предложил афинянам свои законы, а сам уехал из Афин. Хотел посмотреть, как обойдутся без него. Хотел научить афинян жить без Солона, т.е. без тирана. Ничего не получилось. Пришлось тирану Писистрату взять власть в свои руки. Он призвал Солона в союзники. Но Солон не примирился ни с демосом, который не мог обойтись без тирана, ни с тираном, которому нравилось дурачить демос. Только после смерти Солона, афинянам хватило ума признать его одним из семи мудрецов.
Позже великий классификатор Аристотель, инвентаризируя политические системы афинских полисов, высказал простую мысль. Бедняки всегда хотят отобрать имущество у богатых, а богатые никогда не хотят его отдавать. Несколько упрощаю мысль классика, но суть передаю верно. Вот поэтому и придумали демократию, как сложный баланс социальных сил. С обязательным перераспределением доходов, чтобы богатые тратили на общественные нужды больше, чем бедные. Но только частичным перераспределением, потому что уравниловка, то ли признак умственной отсталости, то ли психической запущенности. Чем это кончается – известно.
Вопрос о легитимности - прежде всего, вопрос о доверии. Нельзя доверять тому, что от тебя скрывают. Великая американская депрессия 1930-х годов имела много причин, - и огромный разрыв между самыми богатыми гражданами и остальными, и финансовые махинации, не связанные с реальной экономикой, и перепроизводство товаров и нехватка денег для покупки этих самых товаров, - специалисты могут судить об этом более компетентно. Но одно, несомненно - «чёрный вторник» 29 октября 1929 года, свидетельствовал о падении доверия к власти. Паника привела к тому, что люди перестали верить банкам и предпочли спрятать деньги под «матрас». «Чёрный вторник» означал, что самые богатые люди США потеряли легитимность. Позже, когданачалась серьёзная борьба с кризисом, президент США Франклин Делано Рузвельт произнёс свою знаменитую фразу: «Единственное чего нам следует бояться – это самого чувства страха». А страх и есть порождение паники, страх и есть оборотная сторона потери легитимности. В нелегитимной стране, люди всегда чего-то боятся. Поскольку никому не доверяют.
Я отдаю себе отчёт, что в обществе - прошедшем советскую школу воспитания, в котором всякое различие (по деньгам, по родовитости, по профессиональной пригодности, любое различие, кроме номенклатурного) воспринимается, как нарушающее норму - публичность деклараций о доходах, тем более о миллионных (миллиардных) доходах, вызовет глухую зависть и глубокое раздражение. Журналисты начнут злорадствовать и смаковать эти списки, а наши обыватели, т.е. практически все мы с вами, начнут считать (какое блаженство считать «чужие деньги») за сколько лет на одну зарплату, даже самую высокую, можно сколотить такое состояние. Всё это неизбежно. Но пусть лучше эти обывательские, плебейский, всякие другие, чувства, выплеснутся наружу, а не останутся в тайниках нашего подсознания (так и хочется сказать, останутся запрятанными, как деньги в чулок). Рано или поздно, эти публичные декларации, окажутся психотерапевтическое действие. Проще говоря, люди начнут привыкать к тому, что рядом с ними живут богатые люди. И не обязательно, все они преступники. А может быть, отдадут должное тем из них, которые проявили предприимчивость в тех случаях, когда остальные плыли по течению.
Думаю, что своеобразная психотерапия, начнёт происходить и с самыми богатыми. Вначале понятно, декларации о доходах будут липовыми. Каждый из «самых богатых» будет думать, какую цифру «нарисовать», не станут же они действительно отчитываться перед нами. Но перед каждым из них встанет дилемма, маленькая цифра может его унизить перед коллегами по «цеху» (с остальными он не будет считаться), большая цифра опасна, что подумают те, у кого больше власти. Потом, когда списки будут напечатаны, эта дилемма станет более болезненной: как могло оказаться, что у моего «зама» (всех тех, кто ниже в иерархии власти) цифра оказалась выше, чем у меня, с чего это вдруг он так высовывается, а с другой стороны, не следовало самому так высовываться, кто-то может решить, что я его подсиживаю. А может быть, - чем чёрт не шутит - вдруг найдутся такие, которые не будут ничего придумывать, не будут суетиться. Те, кто понимают, как комфортно быть честным. Это даже на осанку влияет.
Понимаю, что многим читателям покажется, что я обратился к жанру утопии. Возможно, пока преграды ограждающие «самых богатых» от общества, действительно, кажутся железобетонными. Но не забудем, что мы живём в информационном обществе. И одна только публикация в The Washington Post показала, что железобетонные стены могут оказаться не только прозрачными, но и хрупкими.
Но, главное, всё-таки, в другом.
Без легитимности мы постепенно будем скатываться в яму. Все без исключения, и богатые, и бедные, и власть, и оппозиция, и чиновники, и интеллигенция. Смутное время не может продолжаться бесконечно. И все мы окажется жертвой отсутствия легитимности.
Далее. Легитимность, это не только власть. Не только чиновники. Не только «самые богатые». Нелегитимным оказывается художник, какое бы звание ему власть не присвоила. Нелегитимным оказывается учёный, какими бы усилиями он не добился искомых званий и степеней. Нелегитимными оказываются молодые люди, когда при вступлении в брак пытаются разгадать «вес» своих избранников в теневой сфере. Можно продолжать и продолжать этот список, чтобы показать, как все мы сами себя загоняем в угол, из которого всё труднее будет выбираться.
От внешней колонизации нас освободила политическая ситуация в мире. От внутренней колонизации придётся избавляться самим.
Точка зрения, изложенная в статье, является личным мнением автора
Сначала напомню, речь в прошлый раз шла о декларации доходов. Только не как о средстве контроля, наказания, привлечения к ответственности. А как средства легитимизации богатых и богатства, без которых, на мой взгляд, невозможны легитимная общество и легитимная страна. Даже если страна эта отмечена на политической карте мира. Это только свидетельство того, что страна избавилась от внешней колонизации. Но не от внутренней. Нелегитимность общества сверху донизу, включая нелегитимность богатых, и есть признак внутренней колонизации. В этом и содержится большая опасность для страны. Об этом мы и ведём наш разговор.
Когда-то, во времена древнегреческих полисов, ситуация в Афинах оказалась критической. Никто никого не слушал. Социальный хаос грозил привести к войне всех против всех. Тогда граждане решили обратиться к Солону за помощью. Солон, практически для всех сословий, был уважаемым человеком. Поэтому его наделили чрезвычайными полномочиями. Надеялись, что он станет поводырём, и они за ним последуют. Надеялись, что он станет тираном, и они ему подчиняться. Но Солон оказался мудрецом, одним из самых мудрых людей за всю историю человечества. Он догадался, что вся проблема в том, что появились нелегитимные богатые люди. Приблизительно то, что сегодня называют «новые русские», «новые азербайджанцы». Испокон веков богатыми были только знатные. Они всем владели, они всё распределяли. Лучшее себе, оставшееся остальным. Теперь появились эти «новые древние греки». И всё запуталось. Солону пришла на ум гениальная догадка, догадка на все времена. Следует полностью перестроить общество. Найти новые социальные критерии. Граждане должны теперь делиться не по знатности, не по родам, а по деньгам. Деньги должны быть легализированы, а уже потом, следует договориться, как распределить должности в зависимости от того, кто «сколько стоит». Солон предложил афинянам свои законы, а сам уехал из Афин. Хотел посмотреть, как обойдутся без него. Хотел научить афинян жить без Солона, т.е. без тирана. Ничего не получилось. Пришлось тирану Писистрату взять власть в свои руки. Он призвал Солона в союзники. Но Солон не примирился ни с демосом, который не мог обойтись без тирана, ни с тираном, которому нравилось дурачить демос. Только после смерти Солона, афинянам хватило ума признать его одним из семи мудрецов.
Позже великий классификатор Аристотель, инвентаризируя политические системы афинских полисов, высказал простую мысль. Бедняки всегда хотят отобрать имущество у богатых, а богатые никогда не хотят его отдавать. Несколько упрощаю мысль классика, но суть передаю верно. Вот поэтому и придумали демократию, как сложный баланс социальных сил. С обязательным перераспределением доходов, чтобы богатые тратили на общественные нужды больше, чем бедные. Но только частичным перераспределением, потому что уравниловка, то ли признак умственной отсталости, то ли психической запущенности. Чем это кончается – известно.
Вопрос о легитимности - прежде всего, вопрос о доверии. Нельзя доверять тому, что от тебя скрывают. Великая американская депрессия 1930-х годов имела много причин, - и огромный разрыв между самыми богатыми гражданами и остальными, и финансовые махинации, не связанные с реальной экономикой, и перепроизводство товаров и нехватка денег для покупки этих самых товаров, - специалисты могут судить об этом более компетентно. Но одно, несомненно - «чёрный вторник» 29 октября 1929 года, свидетельствовал о падении доверия к власти. Паника привела к тому, что люди перестали верить банкам и предпочли спрятать деньги под «матрас». «Чёрный вторник» означал, что самые богатые люди США потеряли легитимность. Позже, когда
Мы живём в информационном обществе. И одна только публикация в The Washington Post показала, что железобетонные стены могут оказаться не только прозрачными, но и хрупкими
Я отдаю себе отчёт, что в обществе - прошедшем советскую школу воспитания, в котором всякое различие (по деньгам, по родовитости, по профессиональной пригодности, любое различие, кроме номенклатурного) воспринимается, как нарушающее норму - публичность деклараций о доходах, тем более о миллионных (миллиардных) доходах, вызовет глухую зависть и глубокое раздражение. Журналисты начнут злорадствовать и смаковать эти списки, а наши обыватели, т.е. практически все мы с вами, начнут считать (какое блаженство считать «чужие деньги») за сколько лет на одну зарплату, даже самую высокую, можно сколотить такое состояние. Всё это неизбежно. Но пусть лучше эти обывательские, плебейский, всякие другие, чувства, выплеснутся наружу, а не останутся в тайниках нашего подсознания (так и хочется сказать, останутся запрятанными, как деньги в чулок). Рано или поздно, эти публичные декларации, окажутся психотерапевтическое действие. Проще говоря, люди начнут привыкать к тому, что рядом с ними живут богатые люди. И не обязательно, все они преступники. А может быть, отдадут должное тем из них, которые проявили предприимчивость в тех случаях, когда остальные плыли по течению.
Думаю, что своеобразная психотерапия, начнёт происходить и с самыми богатыми. Вначале понятно, декларации о доходах будут липовыми. Каждый из «самых богатых» будет думать, какую цифру «нарисовать», не станут же они действительно отчитываться перед нами. Но перед каждым из них встанет дилемма, маленькая цифра может его унизить перед коллегами по «цеху» (с остальными он не будет считаться), большая цифра опасна, что подумают те, у кого больше власти. Потом, когда списки будут напечатаны, эта дилемма станет более болезненной: как могло оказаться, что у моего «зама» (всех тех, кто ниже в иерархии власти) цифра оказалась выше, чем у меня, с чего это вдруг он так высовывается, а с другой стороны, не следовало самому так высовываться, кто-то может решить, что я его подсиживаю. А может быть, - чем чёрт не шутит - вдруг найдутся такие, которые не будут ничего придумывать, не будут суетиться. Те, кто понимают, как комфортно быть честным. Это даже на осанку влияет.
Понимаю, что многим читателям покажется, что я обратился к жанру утопии. Возможно, пока преграды ограждающие «самых богатых» от общества, действительно, кажутся железобетонными. Но не забудем, что мы живём в информационном обществе. И одна только публикация в The Washington Post показала, что железобетонные стены могут оказаться не только прозрачными, но и хрупкими.
Но, главное, всё-таки, в другом.
Без легитимности мы постепенно будем скатываться в яму. Все без исключения, и богатые, и бедные, и власть, и оппозиция, и чиновники, и интеллигенция. Смутное время не может продолжаться бесконечно. И все мы окажется жертвой отсутствия легитимности.
Далее. Легитимность, это не только власть. Не только чиновники. Не только «самые богатые». Нелегитимным оказывается художник, какое бы звание ему власть не присвоила. Нелегитимным оказывается учёный, какими бы усилиями он не добился искомых званий и степеней. Нелегитимными оказываются молодые люди, когда при вступлении в брак пытаются разгадать «вес» своих избранников в теневой сфере. Можно продолжать и продолжать этот список, чтобы показать, как все мы сами себя загоняем в угол, из которого всё труднее будет выбираться.
От внешней колонизации нас освободила политическая ситуация в мире. От внутренней колонизации придётся избавляться самим.
Точка зрения, изложенная в статье, является личным мнением автора
