Предыдущая стр
7
После ухода водителя Агаев сел в кресло, откинул голову на спинку и предался не слишком веселым размышлениям.
Итак, он уже знает, кто взял в заложники Киселева и Антонари. То обстоятельство, что с первых же дней ни одна организация не признала своей причастности к этому похищению, не выдвинула никаких политических требований, указывало на то, что группировка аль-Халиди преследовала совершенно иные цели. Подобный вывод стал еще более очевидным после вчерашнего освобождения Киселева. Получается, что преступники, воспользовавшись внутренней нестабильностью в стране, рассчитывали элементарно «нагреть руки», сорвать жирный куш с частной компании или государства, сотрудниками и гражданами которых являлись похищенные лица.
И вот что еще важно… Нельзя полностью исключить и того, что Айман знал далеко не всю информацию по этому делу. Вдруг аль-Халиди получил какие-то сведения относительно возможной встречи репортера с главой представительства «Алтуннефти» и решил одним выстрелом убить двух зайцев? Что, если похищение Антонари в глазах этого арабского боевика является гораздо более выгодным и перспективным делом? Может быть, он считает, что итальянцы способны заплатить гораздо больше русских? В этом случае рассчитывать на успех простых переговоров с аль-Халиди не имеет смысла.
Тем не менее, нужно немедленно приступить к составлению плана возможных действий. Необходимо учитывать свои реальные возможности. Выйти сразу на руководителя группировки вряд ли удастся. Это опасно и чревато немалыми осложнениями. Надо отыскать такого человека, которому Ибрагим аль-Халиди всецело доверяет, и вступить с ним в контакт. Если переговоры дадут хоть какой-нибудь положительный результат, тогда можно напрямую связываться с итальянскими спецслужбами. А те уже сами будут решать, действовать ли собственными силами или официально обращаться к местным властям.
Дмитрий прилег на диван, заложив руки за голову. Задача, которая стояла перед ним, была действительно невероятно сложной. Тут мало обычных знаний профессионала спецслужб, технических приемов и навыков, к примеру, умения разрабатывать оперативные комбинации и стремительно придумывать новые тактические ходы. Здесь пойдет филигранная игра с непредсказуемыми последствиями.
Агаев взглянул на часы. Было около шести вечера. Он встал с дивана и пошел в ванную комнату. Побрившись и с наслаждением умыв лицо и шею, спустился в кафе на первом этаже гостиницы. Там было немноголюдно – занято всего несколько столов. Война сделала свое дело: число туристов, желающих посетить Ирак, а тем более, легендарный Багдад, резко поубавилось. Агаев плотно пообедал, а потом снова поднялся к себе в номер.
Зайдя в комнату, он сразу подошел к платяному шкафу, в котором лежал его чемодан. Он щелкнул замками на крышке и из потайного кармана вынул аккуратно сложенный вчетверо толстый разноцветный пакет с картой Ирака. Еще раз внимательно изучив район, примыкающий к Аль-Джабирии, Дмитрий окончательно наметил для себя завтрашний маршрут. Что ж! Теперь дело за Махмудом. Если он успеет достать все необходимое, сутки спустя операция по освобождению заложника наконец начнется…
* * *
Дмитрий позволил себе основательно отдохнуть перед серьезной операцией и проспал до полудня. Потом сходил в кафе и вернулся в свою комнату. До прихода Махмуда он не собирался предпринимать никаких действий. Оставалось только ждать.
В три часа зазвонил гостиничный телефон. Агаев прищурился. Кто это? Махмуд? Маловероятно. Рыжаков? Анвар Яхья? Нет, исключено. Здесь все уверены, что он давно улетел в Москву. К тому же, чтобы узнать его номер, нужно специально интересоваться у администрации отеля.
Мгновение поколебавшись, Дмитрий поднял трубку И был приятно удивлен. Звонил его московский знакомый, начальник службы безопасности «Алтуннефти» Вадим Круг.
Куда же ты пропал? Мы тут тебя ждем, не дождемся! Поехали в аэропорт встречать, а тебя среди пассажиров нет! В чем дело? Звоним в иракский офис, а там говорят, что ты еще вчера улетел. Звоним в гостиницу, а нам объясняют, что ты поменял номер! Что случилось? - От возмущенного баса Круга гудела мембран телефонной трубки.
- Вадим Яковлевич, тут у меня неожиданно появились кое-какие дела. Вот и пришлось задержаться. Подумал, кто знает, когда еще меня сюда заведут пути-дороги...
Несмотря на то, что Круг в свое время был обязан ему своей жизнью, Агаев никогда не давал понять, что помнит об этом. Дмитрий продолжал общаться с Вадимом уважительно, как с человеком много старше себя.
- Какие еще дела? Там же идет настоящая война! Немедленно возвращайся в Москву! Твоя миссия завершена. Киселев освобожден. Ты что, на пулю хочешь нарваться!?
- Не волнуйтесь, не нарвусь. Все будет в порядке. Сегодня или завтра я вылетаю в Бахрейн. Встречусь там со своими старыми друзьями, а вот потом вернусь домой, – вынужденно солгал Агаев, понимая, что другого выхода сейчас не было.
- Ну, смотри, - ответил несколько успокоенный Круг. - В любом случае береги себя, пожалуйста. Не задерживайся в Багдаде.
- Договорились, скоро буду в Москве.
- Ну, до встречи, дружище.
- До свидания, Вадим Яковлевич.
Дмитрий положил трубку и подошел к окну. Кажется, ему удалось убедить собеседника. Теперь какое-то время искать его не будут. Значит, можно смело приступать к реализации своего плана…
* * *
В половине пятого в дверь постучался Махмуд. Лицо его сияло. Было заметно, что водитель неимоверно рад исполнить поручение Хозяина (хотя Агаев формально уже не являлся его начальником, Махмуд упорно называл Дмитрия почтительным для иракца словом). Агаев улыбнулся: довольный вид араба являлся свидетельством того, что все поручения успешно выполнены. Однако руки шофера были пусты.
- Молодец! - похвалил Дмитрий догадливого иракца. Он тут же понял, что у Махмуда хватило сообразительности не тащить опасные предметы в номер. Видимо, в машине собран целый арсенал.
- Вот, Хозяин, – Махмуд вынул из нагрудного кармана какой-то документ.
Агаев развернул паспорт и увидел там свою фотографию. Теперь он звался неким Салехом Мухаммедом, уроженцем города Киркука. Приблизительно совпадал даже год рождения. «Нет, ну какой молодец! Умница, ничего не нужно подсказывать. И с Киркуком тоже здорово придумал, будет отличная легенда». Свой настоящий заграничный паспорт и долгосрочную визу он передал Махмуду, а принесенное им удостоверение личности положил в задний карман брюк.
- Ну что, Махмуд, нам пора в дорогу.
Водитель понимающе кивнул и, не спрашивая разрешения, открыл платяной шкаф, где лежал чемодан.
Они спустились вниз. Администратор, сидящий у стойки в холле отеля, поднялся с места и любезно спросил:
- Что, все-таки уезжаете?
- Да, всего хорошего, Ибрагим.
Следом за Махмудом Агаев вышел на улицу. На этот раз шофер приехал на стареньком автомобиле. Это был помятый, проржавевший в нескольких местах пикап «Тойота» выпуска восьмидесятых годов прошлого века. Махмуд предусмотрительно поставил машину в стороне от отеля. Незаметно осмотревшись по сторонам, Дмитрий спросил:
- Это твой?
- Да, Хозяин.
Махмуд положил чемодан в кузов. Не привлекая внимания, они уселись в машину.
- Здесь есть все, что вы заказывали. Вещмешок я убрал в кузов, прикрыв запасным колесом и всяким грязным тряпьем, а автомат вот сюда. Посмотрите, Хозяин, он там, под водительским сиденьем, завернут в брезентовую ткань. АКС, как вы и говорили. Три рожка вам достаточно? А то я могу еще достать…
- Нет, не нужно.
Агаев был очень тронут тем, что Махмуд положил автомат под свое сиденье. Это означало, что в случае обыска машины на блокпосте он готов взять всю вину на себя. Еще раз новым взглядом посмотрев на преданного иракца, коротко сказал:
- Ну, поехали, Махмуд!
- Да поможет нам Аллах! – тихо ответил водитель и завел мотор.
Машина выпустила из глушителя дым и тронулась вперед. Через узкий переулок они выехали на улицу Рашид. Первые этажи зданий, стоявших по обе стороны улицы, были давно переоборудованы в торговые точки и маленькие закусочные. То и дело на пути встречались небольшие магазины, на вынос торговавшие фруктами и овощами. Несмотря на войну, жестокие бомбардировки, обстрелы и теракты, жизнь в городе не замирала. То тут, то там попадались не менее допотопные, чем у Махмуда, иномарки, также сошедшие с конвейера в прошедшем веке. Это были старенькие «Рено», «Фольксвагены», «Тойоты» и «Ниссаны». Встречались даже давно вышедшие из моды «Жигули» первой модели и «Волги». Пуская густой дым, тарахтя, они, тем не менее, все еще служили своим хозяевам.
Агаев вспомнил слова Рыжакова об опасности передвижения на дорогах и о том, что любую машину все время словно специально хотят покалечить другие водители, и усмехнулся, подумав, что причиной этого могло быть и плачевное состояние местного автотранспорта. Впрочем, подобные наблюдения для него были не в новинку. Дмитрий часто поражался чудовищной бедности в странах, имевших огромные природные запасы, которые позволяли их гражданам жить почти по европейским стандартам. В его душе в очередной раз вскипело негодование. Почему все так несправедливо устроено в мире? Сколько жертв еще должно принести человечество? Во имя чего? Для процветания избранных стран, чей достаток строится на страданиях сотен миллионов людей? Не поэтому ли с такой силой и яростью заявляет о себе воинственный исламский фундаментализм, в своем безумии готовый идти на многочисленные бессмысленные жертвы, на «слепые» теракты, уничтожающие ни в чем не повинное население?
Избегая нежелательных встреч с американскими военными властями, Махмуд постоянно сворачивал с одной улицы на другую. К его облегчению, вскоре они выехали из Багдада.
Махмуд смахнул пот с кончика носа и увеличил скорость. В дороге они почти не разговаривали. Через некоторое время водитель посчитал необходимым сделать некоторые пояснения.
- Хозяин, мы приближаемся к району, граничащему с Аль-Джабирией. Впереди, через пять-шесть километров, будет блокпост. Даже подъезжать туда опасно. За неправильно понятый жест или слишком резкое движение мы можем в тот же миг получить пулю в лоб. Я поеду по обходной дороге, – предупредил он.
- Делай, как знаешь, – ответил Агаев и внимательно посмотрел в ту сторону, куда только что показывал водитель.
В это время машина свернула на проселочную дорогу. По мере того, как автомобиль увеличивал скорость, их все больше и больше окутывали клубы песка. Затем пикап съехал на обочину и остановился у зарослей колючего кустарника.
Достав свою карту, Дмитрий показал ее Махмуду.
- Где мы приблизительно сейчас находимся?
Махмуд внимательно посмотрел на карту, а потом на окружающую территорию и удовлетворенно сообщил:
- Хозяин, прямой путь туда, куда вам нужно, перекрыт. Но если вы пойдете по этой пустыне на север, то километров через пятнадцать попадете в жилой район. Если бы мы поехали через Аль-Джабирию, то достигли поселка уже через сорок минут, а оттуда до места, о котором вы говорите, рукой подать. Но впереди – американцы. Да и жители поселка нас бы так просто не пропустили. Так что остается единственный путь - через эти пески. На такой машине доехать туда невозможно.
- Ясно. Ну что ж, возвращайся, Махмуд. Если вдруг я не вернусь, имей в виду, что всегда можешь рассчитывать на помощь моих друзей в Бахрейне.
- Вы обязательно вернетесь, Хозяин. Да хранит вас, Аллах! - с чувством сказал Махмуд и вытащил из багажника тяжелую поклажу. Агаев закинул на плечо зачехленный автомат и вещмешок и попрощался с водителем.
- Все будет в порядке, Махмуд, будь спокоен.
После этого он решительно шагнул на пылающий песок пустыни.
Махмуд долго смотрел вслед своему благодетелю, пока тот не скрылся из глаз. «Как же редко встречаются такие люди! Воистину, он из тех, кто несут свет окружающим». Вздохнув, водитель сел за руль машины и включил зажигание. До начала комендантского часа оставалось совсем немного времени. Надо было успеть доехать до дома...
8
Начало темнеть. В пустыне ночь никогда не заставляет себя ждать, стремительно накатывает волной мглы, погребая под своим непроницаемым покрывалом безжизненные просторы.
Агаев медленно снял с плеч вещмешок, опустил его на песок. Достав оттуда флягу с водой, сделал несколько жадных глотков. Затем снова двинулся в путь. Сумерки не принесли с собой долгожданной прохлады. Идти по раскаленному песку арабской пустыни было уже невыносимо. За долгие часы непрерывного движения по рыхлой и вязкой поверхности он успел потерять много сил и теперь шел гораздо медленнее, чем вначале.
Неожиданно вспомнилось, как в прошлом году они с Принцессой катались в джипе по барханам, когда приезжали в Дубаи. А еще ходили смотреть верблюжьи бега. Дмитрий обещал своей любимой, что в этом году они непременно отправятся в какую-нибудь экзотическую страну. Принцесса выбрала Фиджи. Состоится ли теперь эта волнующая поездка?
Агаев любил путешествия, но долгий отдых всегда утомлял его своей нарастающей бесцельностью. Да и время выкроить обычно не получалось. То и дело руководителю аналитического центра приходилось выезжать для урегулирования очередной чрезвычайной ситуации. Но везде, где бы Агаев ни оказывался, воспоминание о любимой женщине было подобно глотку живительной влаги в такой вот выжженной зноем пустыне. Сразу становилось легко и светло на сердце. Казалось, что он готов свернуть горы!
Песок мерно хрустел под ногами. Неожиданно Дмитрий замер. Под правым ботинком зловеще щелкнул смертоносный металл, готовый сдетонировать при малейшем нажиме. Стоит сделать одно, ничтожное движение, и взрыв противопехотной мины, будет неминуем. Затаив дыхание, Агаев стал лихорадочно соображать, каким образом выбраться из страшной ловушки.
Простояв несколько минут абсолютно неподвижно, он медленно снял с себя вещмешок. Затем с предельной осторожностью извлек из автомата шомпол и вытащил из ножен штык-нож. Потом с необыкновенным вниманием положил оружие рядом с миной.
От чудовищного напряжения сильно заболела голова. Неудержимо хотелось стремительно спрыгнуть с этого места, а там будь что будет. Но подними он хоть на секунду правую ногу и…
Дмитрий взял себя в руки. Нельзя идти на поводу у предательских побуждений, способных утянуть его в могилу! С предельной осторожностью согнувшись, не сгибая ни на миллиметр правую ногу, он воткнул в песок штык-нож по самую рукоятку рядом со своей ступней. Подавив охвативший его ужас, стал чрезвычайно медленно втыкать шомпол автомата в песок слева от правого ботинка. С трудом Агаев смог разыскать в вещмешке жгут, одним концом которого он обвязал рукоятку штык-ножа.
В этот момент рядом послышалось какое-то непонятное шуршание. В том состоянии крайнего напряжения он принял это шуршание за звук срабатывающего минного устройства и снова замер, как вкопанный, мысленно прощаясь с жизнью. Но взрыва не последовало. Пристальнее вглядевшись в сгущающуюся темноту, прямо перед собой Дмитрий заметил небольшую змею.
Очевидно, ее привлекли манипуляции с песком. Такого шума было достаточно, чтобы вспугнуть дремавшее пресмыкающееся. А может, змея направилась на охоту?
Незваная гостья ждала недолго. Скользнув в двух шагах от мины, она стремительно уползла к вершине бархана, оставляя после себя на песке изогнутые волнистые очертания, похожие на геометрические рисунки.
Агаев судорожно перевел дыхание. Медленно, с предельным вниманием и осторожностью он нагнулся и проверил надежность фиксации опоры, а затем крепко привязал другой конец жгута к шомполу. Вся надежда была на то, что жгут плотно обхватит обувь. Для надежности он нажал на шомпол еще раз, и жгут натянулся до отказа.
Затаив дыхание, Дмитрий всмотрелся в темноту, выбирая наиболее безопасный участок для дислокации. Сделав максимальный упор на левую ногу, он стал осторожно вынимать правую из расстегнутой обуви. Секунды этой борьбы со смертью показались ему вечностью. Пот градом катился по лицу, застилая глаза. Он чувствовал, как рубашка прилипает к спине. Наконец полностью вытянул ногу и снова замер, как вкопанный.
Взрыва не произошло. Агаев ясно осознавал, что воздействие пружины на жгут, привязанной к штык-ножу и шомполу, которые были вдавлены в рыхлый песок, неминуемо приведет к детонации. В следующую минуту он изо всех сил оттолкнулся левой ногой от земли и отпрыгнул далеко в сторону, упав лицом вниз и закрывая голову.
С фатальной жестокостью капали секунды, словно палач медленно, как робот, опускал сверху страшное орудие казни. Дмитрий не выдержал, вскочил, бросился бежать по вязкой поверхности пустыни, но не успел сделать и десяти шагов, когда сзади раздался мощный взрыв. Он успел опять плашмя рухнуть на землю.
Поскольку Агаев находился уже на некотором расстоянии от мины, никакого воздействия он, к счастью, не ощутил. Даже уши заложило не сильно. Некоторое время Дмитрий пролежал на песке, сознавая, что в очередной раз чудом спасся от смерти. Перед его мысленным взором привычными картинами проскользнули прежние достижения, удачи и поражения, короче говоря, все, что он успел сделать в своей жизни…
Агаев медленно поднялся и вернулся за остатками обуви, которую раскидало взрывом. Носить ее уже было невозможно. Дмитрий похвалил себя за то, что заказал Махмуду запасную пару ботинок, иначе по раскаленному песку пустыни двигаться нельзя.
Однако как только он взобрался на гребень ближайшего бархана и собрался продолжить путь дальше, неожиданно прямо над головой просвистело несколько пуль. Огонь велся из глинобитного сооружения, стоявшего в двухстах метрах к северу. Спасаясь от жестокого обстрела, Агаев резко, с профессиональной четкостью упал вниз и отполз чуть правее. Но летящие веером пули по-прежнему не давали ему поднять голову. По-пластунски он прополз еще десять метров в сторону. И замер, вслушиваясь. Огонь прекратился. Но надолго ли? Тело обжигал раскаленный песок, оставаться дальше на одном месте становилось почти невозможно.
Кто же стрелял? Легко предположить очевидное - громкий звук взрыва привлек внимание боевиков. Агаев догадался, что в целях обороны вся территория была заминирована членами вооруженной группировки. Теперь он в ловушке. Ни продолжать свой путь, ни повернуть назад отныне нельзя до тех пор, пока хотя бы в самых общих чертах он не поймет, с кем имеет дело.
Дмитрий с предельной осторожностью, как пустынная змея, подбиравшаяся к ящерице, добрался до вершины бархана и посмотрел вниз. На расстоянии чуть менее полукилометра виднелись ряды одноэтажных глинобитных домов. Никакой уверенности в том, что его не убьют, если он попытается сдаться. О том, чтобы вступить в бой, и думать нечего. Это равносильно танцам на минном поле, где он теперь, кстати, до сих пор находится…
Наиболее оптимальный вариант - двигаться по направлению к домам, подняв руки над головой. Вполне возможно, что ему повезет. Когда он окажется среди местных жителей, скорей всего, сразу его убивать не станут. Можно даже предположить, что боевики сначала пожелают все-таки выяснить, кто решил нанести им визит. Хотя никаких гарантий, конечно, нет и быть не может.
Бог знает, какие пытки у них существуют, чтобы достоверно установить личность неведомого путника. В такой обстановке Дмитрию не то что трудно, а абсолютно невозможно доказательно поведать о своей миссии. Как убедить этих арабских фанатиков ( лучше- этих боевиков) , что в Ирак он приехал лишь с одной-единственной целью - спасти невинного человека, никому не сделавшему зла? Об этом нельзя говорить ни с кем. Никто не поверит такой правде здесь, среди раскаленной пустыни и беспощадной войны...
* * *
Агаев лежал на вершине очередного высокого бархана. Дома, которые издали выглядели крошечными, были теперь видны как на ладони. Освещенные редкими огнями, даже в сгустившихся сумерках их контуры были ясно различимы. Ему удалось невидимкой преодолеть почти полкилометра. Однако угроза, что он снова подвергнется обстрелу, заставила пойти на риск. Чтобы добраться до поселения, Дмитрий лег на спину и, скользя по отрогу бархана, поехал вниз.
Автомат и вещмешок очень мешали движению: пришлось спускаться, держа оружие и снаряжение в двух руках. На фоне светлого песка теперь его было видно со всех сторон. Боевики не замедлили этим воспользоваться. С нескольких направлений по неведомому пришельцу открыли огонь на поражение.
Скользя, Дмитрий долетел до подножия холма и сходу врезался в большой куст верблюжьей колючки. В него мгновенно вцепились десятки острых шипов, все тело пронзила жгучая боль. Тем не менее, усилием воли Агаев заставил себя перебросить мешок и автомат через куст, а потом перепрыгнул и сам. Мягко опустившись на землю, он присел на корточки и стал ждать.
Дмитрий попытался выяснить обстановку. Боевики, одетые в военную форму, спускались с бархана. Кое-кто нес в руках фонари. Они вели непрерывный огонь в том направлении, где он скрылся. Вскочив, Агаев сделал вдоль кустарника короткую перебежку. Несколько пуль прицельно прошли над самой макушкой. Пришлось изо всех сил прыгнуть вперед и приникнуть к земле.
С левой стороны между домов Дмитрий заметил узкий глухой тупик. Не теряя времени, он схватил свои вещи и бросился в спасительный проулок. Но пробежав метров сто стремительным рывком, не успев еще добраться до этого места, почувствовал, что по правой ноге течет теплая струя крови. Не прекращая движения, понял, что одна из пуль боевиков все-таки смогла его ранить.
Агаев остановился у глинобитного забора двухметровой высоты, в который были замурованы осколки камней и кирпича. Упираясь ногами в эти торчащие выступы, поднялся наверх и перепрыгнул на другую сторону. Переведя дух, осмотрелся.
Неподалеку он заметил лестницу, прислоненную к стене двухэтажного дома. Огней в жилище не было. Без раздумий Дмитрий бросился вперед, схватил лестницу и приставил ее к заднему забору двора. Однако перелезать не стал, просто оставил здесь ложный след. Пусть боевики думают, что он ушел этим путем.
Агаев быстро пересек небольшое пространство и перебрался через забор соседнего двора, который находился слева от первого. Теперь его целью было вернуться в проулок, где он только что бежал, и начать движение в противоположном направлении, по дворам домов в другой стороне тупика. Там можно затеряться и найти себе на ночь надежное убежище.
План, который он задумал в один миг, сработал. Агаев присел на корточки в углу у пересечения заборов, один из которых выходил в переулок, по которому он только что бежал. По другую сторону послышались топот и громкая арабская речь. Осторожно приподнявшись, Дмитрий увидел людей на лестнице. Его уловка удалась!
Когда через дальний забор перелез последний боевик, стало очевидно, что за Дмитрием гнались четыре человека. Он огляделся и, не теряя времени, двинулся в сторону соседнего двора. Поставив ногу на узкую железную ручку ворот, перебрался через них и спустился вниз.
Ему здорово повезло. Из-за идущих в ближайших окрестностях военных действий многие жители покинули окраинные дома поселения. Нигде Дмитрию не встретилось ни одной живой души. Перевалив через третий по счету забор, он почувствовал полное изнеможение. Давала о себе знать рана, которую он только что так некстати получил. С большим трудом Агаев приблизился к дому, невысокому строению, дверь в который была заперта на символический замок, который ничего не стоило сорвать. Ноги его уже не слушались. Сев на крыльце, Дмитрий задрал окровавленную штанину своих парусиновых брюк. Вся его нога тоже была в крови. Однако можно было смело утверждать: все не так серьезно: пуля прошла навылет.
Он машинально протянул руку к плечу, собираясь снять вещмешок и достать бинт и йод, который предусмотрительно положил туда Махмуд. Но вещмешка на месте не оказалось. Лишился он и автомата с ножом. Как же так случилось? Как он, опытный человек, подготовленный к оперативным действиям в сложнейших условиях, мог потерять оружие и снаряжение и, самое главное, не заметить, где это произошло?
Агаев тяжело опустил голову. Погоня дорого далась ему не только физически. Он сейчас вспомнил, что отложил в сторону мешавшие ему автомат и мешок на землю, когда брал тяжеленную лестницу и прислонял ее к забору. Услышав приближающуюся погоню, быстро откинул в угол, показавшийся ему укромным. Придется возвращаться назад, хотя это очень опасно. Преследователи могли заметить оружие и вещи и оставить там засаду.
Хотя кровь, сочившаяся из раны, начинала подсыхать, надо было предпринимать срочные меры. Заметив поблизости осколок стекла, он подобрал его и снял с себя рубашку. Натянув ее на ступеньке крыльца, сделал два параллельных надреза. Затем, рванув ткань, получил два куска материи. Один из них Дмитрий использовал как жгут, крепко стянув ногу чуть повыше колена, а вторым перевязал рану. Стало чуть полегче.
Но его мучила нечеловеческая жажда. С момента спуска с бархана прошло уже около часа. Фляга с остатками воды лежала в том же вещмешке. Завидев вдали огромный бак, обычный в таких усадьбах, где ощущается нехватка влаги, захромал в ту сторону. Одна из труб, присоединенных к резервуару, вела к саду. Добравшись до ее конца, Агаев с бьющимся сердцем крутанул вентиль. Но оттуда раздался лишь хрип выходящего воздуха – бак был пуст…
Мысль о воде начинала сводить с ума. Что делать? Вернуться в тот двор? Будь, что будет. Он решительно поднялся на ноги и двинулся обратно уже знакомым путем. Через несколько минут Дмитрий уже стоял у знакомого забора. Кругом царила тишина. Он снова подтянулся и осторожно заглянул через ограду. Он не ошибся в своих предположениях - около поставленной на свое место лестницы на корточках сидел и что-то жевал толстый бородатый боевик в военной форме. Свет неяркой луны осветил родной вещмешок и автомат без шомпола, приставленный к стене. Нужно было немедленно придумать, как обезвредить араба. Доев и отпив из своей фляги воды, боевик прислонился к стене и сел на землю. Вытянув ноги, сонно осмотрелся по сторонам. Судя по всему, у араба не осталось надежды на то, что беглец, который так блестяще обвел вокруг пальца всех преследователей, вернется за своими вещами. Набросив на лицо носовой платок, он задремал.
Удача сама плыла в руки. С предельной осторожностью, не обращая внимания на вновь вспыхнувшую боль, Агаев взобрался на забор и тихо спрыгнул на мягкую землю. Боевик зашевелился и, устроившись поудобнее, захрапел.
«Да, очень вовремя он решил поспать», – подумал Дмитрий.
Тот по-прежнему не шевелился. Только мерно поднималась и опускалась ткань на лице араба в такт мерному дыханию. Агаев взял его автомат, потом резко сорвал платок и, тронув боевика за плечо, сказал:
- Эй, друг, просыпайся!
Араб открыл глаза и окаменел от ужаса. Не успел он очнуться, как на его голову обрушился чудовищный силы удар. Оглушенный прикладом собственного автомата, боевик молча завалился набок, не успев издать ни звука.
Надо было торопиться. Теперь следует напротив указать боевикам подлинное направление его дальнейшего движения. Агаев снова взял лестницу и приставил ее к стене, выходившей к тупику со стороны, противоположной забору. Теперь можно уходить. Взяв свои вещи и оружие, он поспешил к прежней стоянке.
Никакой уверенности, что преследователи уже прекратили поиски, пока не было.
Следующая стр.
7
После ухода водителя Агаев сел в кресло, откинул голову на спинку и предался не слишком веселым размышлениям.
Итак, он уже знает, кто взял в заложники Киселева и Антонари. То обстоятельство, что с первых же дней ни одна организация не признала своей причастности к этому похищению, не выдвинула никаких политических требований, указывало на то, что группировка аль-Халиди преследовала совершенно иные цели. Подобный вывод стал еще более очевидным после вчерашнего освобождения Киселева. Получается, что преступники, воспользовавшись внутренней нестабильностью в стране, рассчитывали элементарно «нагреть руки», сорвать жирный куш с частной компании или государства, сотрудниками и гражданами которых являлись похищенные лица.
И вот что еще важно… Нельзя полностью исключить и того, что Айман знал далеко не всю информацию по этому делу. Вдруг аль-Халиди получил какие-то сведения относительно возможной встречи репортера с главой представительства «Алтуннефти» и решил одним выстрелом убить двух зайцев? Что, если похищение Антонари в глазах этого арабского боевика является гораздо более выгодным и перспективным делом? Может быть, он считает, что итальянцы способны заплатить гораздо больше русских? В этом случае рассчитывать на успех простых переговоров с аль-Халиди не имеет смысла.
Тем не менее, нужно немедленно приступить к составлению плана возможных действий. Необходимо учитывать свои реальные возможности. Выйти сразу на руководителя группировки вряд ли удастся. Это опасно и чревато немалыми осложнениями. Надо отыскать такого человека, которому Ибрагим аль-Халиди всецело доверяет, и вступить с ним в контакт. Если переговоры дадут хоть какой-нибудь положительный результат, тогда можно напрямую связываться с итальянскими спецслужбами. А те уже сами будут решать, действовать ли собственными силами или официально обращаться к местным властям.
Дмитрий прилег на диван, заложив руки за голову. Задача, которая стояла перед ним, была действительно невероятно сложной. Тут мало обычных знаний профессионала спецслужб, технических приемов и навыков, к примеру, умения разрабатывать оперативные комбинации и стремительно придумывать новые тактические ходы. Здесь пойдет филигранная игра с непредсказуемыми последствиями.
Агаев взглянул на часы. Было около шести вечера. Он встал с дивана и пошел в ванную комнату. Побрившись и с наслаждением умыв лицо и шею, спустился в кафе на первом этаже гостиницы. Там было немноголюдно – занято всего несколько столов. Война сделала свое дело: число туристов, желающих посетить Ирак, а тем более, легендарный Багдад, резко поубавилось. Агаев плотно пообедал, а потом снова поднялся к себе в номер.
Зайдя в комнату, он сразу подошел к платяному шкафу, в котором лежал его чемодан. Он щелкнул замками на крышке и из потайного кармана вынул аккуратно сложенный вчетверо толстый разноцветный пакет с картой Ирака. Еще раз внимательно изучив район, примыкающий к Аль-Джабирии, Дмитрий окончательно наметил для себя завтрашний маршрут. Что ж! Теперь дело за Махмудом. Если он успеет достать все необходимое, сутки спустя операция по освобождению заложника наконец начнется…
* * *
Дмитрий позволил себе основательно отдохнуть перед серьезной операцией и проспал до полудня. Потом сходил в кафе и вернулся в свою комнату. До прихода Махмуда он не собирался предпринимать никаких действий. Оставалось только ждать.
В три часа зазвонил гостиничный телефон. Агаев прищурился. Кто это? Махмуд? Маловероятно. Рыжаков? Анвар Яхья? Нет, исключено. Здесь все уверены, что он давно улетел в Москву. К тому же, чтобы узнать его номер, нужно специально интересоваться у администрации отеля.
Мгновение поколебавшись, Дмитрий поднял трубку И был приятно удивлен. Звонил его московский знакомый, начальник службы безопасности «Алтуннефти» Вадим Круг.
Куда же ты пропал? Мы тут тебя ждем, не дождемся! Поехали в аэропорт встречать, а тебя среди пассажиров нет! В чем дело? Звоним в иракский офис, а там говорят, что ты еще вчера улетел. Звоним в гостиницу, а нам объясняют, что ты поменял номер! Что случилось? - От возмущенного баса Круга гудела мембран телефонной трубки.
- Вадим Яковлевич, тут у меня неожиданно появились кое-какие дела. Вот и пришлось задержаться. Подумал, кто знает, когда еще меня сюда заведут пути-дороги...
Несмотря на то, что Круг в свое время был обязан ему своей жизнью, Агаев никогда не давал понять, что помнит об этом. Дмитрий продолжал общаться с Вадимом уважительно, как с человеком много старше себя.
- Какие еще дела? Там же идет настоящая война! Немедленно возвращайся в Москву! Твоя миссия завершена. Киселев освобожден. Ты что, на пулю хочешь нарваться!?
- Не волнуйтесь, не нарвусь. Все будет в порядке. Сегодня или завтра я вылетаю в Бахрейн. Встречусь там со своими старыми друзьями, а вот потом вернусь домой, – вынужденно солгал Агаев, понимая, что другого выхода сейчас не было.
- Ну, смотри, - ответил несколько успокоенный Круг. - В любом случае береги себя, пожалуйста. Не задерживайся в Багдаде.
- Договорились, скоро буду в Москве.
- Ну, до встречи, дружище.
- До свидания, Вадим Яковлевич.
Дмитрий положил трубку и подошел к окну. Кажется, ему удалось убедить собеседника. Теперь какое-то время искать его не будут. Значит, можно смело приступать к реализации своего плана…
* * *
В половине пятого в дверь постучался Махмуд. Лицо его сияло. Было заметно, что водитель неимоверно рад исполнить поручение Хозяина (хотя Агаев формально уже не являлся его начальником, Махмуд упорно называл Дмитрия почтительным для иракца словом). Агаев улыбнулся: довольный вид араба являлся свидетельством того, что все поручения успешно выполнены. Однако руки шофера были пусты.
- Молодец! - похвалил Дмитрий догадливого иракца. Он тут же понял, что у Махмуда хватило сообразительности не тащить опасные предметы в номер. Видимо, в машине собран целый арсенал.
- Вот, Хозяин, – Махмуд вынул из нагрудного кармана какой-то документ.
Агаев развернул паспорт и увидел там свою фотографию. Теперь он звался неким Салехом Мухаммедом, уроженцем города Киркука. Приблизительно совпадал даже год рождения. «Нет, ну какой молодец! Умница, ничего не нужно подсказывать. И с Киркуком тоже здорово придумал, будет отличная легенда». Свой настоящий заграничный паспорт и долгосрочную визу он передал Махмуду, а принесенное им удостоверение личности положил в задний карман брюк.
- Ну что, Махмуд, нам пора в дорогу.
Водитель понимающе кивнул и, не спрашивая разрешения, открыл платяной шкаф, где лежал чемодан.
Они спустились вниз. Администратор, сидящий у стойки в холле отеля, поднялся с места и любезно спросил:
- Что, все-таки уезжаете?
- Да, всего хорошего, Ибрагим.
Следом за Махмудом Агаев вышел на улицу. На этот раз шофер приехал на стареньком автомобиле. Это был помятый, проржавевший в нескольких местах пикап «Тойота» выпуска восьмидесятых годов прошлого века. Махмуд предусмотрительно поставил машину в стороне от отеля. Незаметно осмотревшись по сторонам, Дмитрий спросил:
- Это твой?
- Да, Хозяин.
Махмуд положил чемодан в кузов. Не привлекая внимания, они уселись в машину.
- Здесь есть все, что вы заказывали. Вещмешок я убрал в кузов, прикрыв запасным колесом и всяким грязным тряпьем, а автомат вот сюда. Посмотрите, Хозяин, он там, под водительским сиденьем, завернут в брезентовую ткань. АКС, как вы и говорили. Три рожка вам достаточно? А то я могу еще достать…
- Нет, не нужно.
Агаев был очень тронут тем, что Махмуд положил автомат под свое сиденье. Это означало, что в случае обыска машины на блокпосте он готов взять всю вину на себя. Еще раз новым взглядом посмотрев на преданного иракца, коротко сказал:
- Ну, поехали, Махмуд!
- Да поможет нам Аллах! – тихо ответил водитель и завел мотор.
Машина выпустила из глушителя дым и тронулась вперед. Через узкий переулок они выехали на улицу Рашид. Первые этажи зданий, стоявших по обе стороны улицы, были давно переоборудованы в торговые точки и маленькие закусочные. То и дело на пути встречались небольшие магазины, на вынос торговавшие фруктами и овощами. Несмотря на войну, жестокие бомбардировки, обстрелы и теракты, жизнь в городе не замирала. То тут, то там попадались не менее допотопные, чем у Махмуда, иномарки, также сошедшие с конвейера в прошедшем веке. Это были старенькие «Рено», «Фольксвагены», «Тойоты» и «Ниссаны». Встречались даже давно вышедшие из моды «Жигули» первой модели и «Волги». Пуская густой дым, тарахтя, они, тем не менее, все еще служили своим хозяевам.
Агаев вспомнил слова Рыжакова об опасности передвижения на дорогах и о том, что любую машину все время словно специально хотят покалечить другие водители, и усмехнулся, подумав, что причиной этого могло быть и плачевное состояние местного автотранспорта. Впрочем, подобные наблюдения для него были не в новинку. Дмитрий часто поражался чудовищной бедности в странах, имевших огромные природные запасы, которые позволяли их гражданам жить почти по европейским стандартам. В его душе в очередной раз вскипело негодование. Почему все так несправедливо устроено в мире? Сколько жертв еще должно принести человечество? Во имя чего? Для процветания избранных стран, чей достаток строится на страданиях сотен миллионов людей? Не поэтому ли с такой силой и яростью заявляет о себе воинственный исламский фундаментализм, в своем безумии готовый идти на многочисленные бессмысленные жертвы, на «слепые» теракты, уничтожающие ни в чем не повинное население?
Избегая нежелательных встреч с американскими военными властями, Махмуд постоянно сворачивал с одной улицы на другую. К его облегчению, вскоре они выехали из Багдада.
Махмуд смахнул пот с кончика носа и увеличил скорость. В дороге они почти не разговаривали. Через некоторое время водитель посчитал необходимым сделать некоторые пояснения.
- Хозяин, мы приближаемся к району, граничащему с Аль-Джабирией. Впереди, через пять-шесть километров, будет блокпост. Даже подъезжать туда опасно. За неправильно понятый жест или слишком резкое движение мы можем в тот же миг получить пулю в лоб. Я поеду по обходной дороге, – предупредил он.
- Делай, как знаешь, – ответил Агаев и внимательно посмотрел в ту сторону, куда только что показывал водитель.
В это время машина свернула на проселочную дорогу. По мере того, как автомобиль увеличивал скорость, их все больше и больше окутывали клубы песка. Затем пикап съехал на обочину и остановился у зарослей колючего кустарника.
Достав свою карту, Дмитрий показал ее Махмуду.
- Где мы приблизительно сейчас находимся?
Махмуд внимательно посмотрел на карту, а потом на окружающую территорию и удовлетворенно сообщил:
- Хозяин, прямой путь туда, куда вам нужно, перекрыт. Но если вы пойдете по этой пустыне на север, то километров через пятнадцать попадете в жилой район. Если бы мы поехали через Аль-Джабирию, то достигли поселка уже через сорок минут, а оттуда до места, о котором вы говорите, рукой подать. Но впереди – американцы. Да и жители поселка нас бы так просто не пропустили. Так что остается единственный путь - через эти пески. На такой машине доехать туда невозможно.
- Ясно. Ну что ж, возвращайся, Махмуд. Если вдруг я не вернусь, имей в виду, что всегда можешь рассчитывать на помощь моих друзей в Бахрейне.
- Вы обязательно вернетесь, Хозяин. Да хранит вас, Аллах! - с чувством сказал Махмуд и вытащил из багажника тяжелую поклажу. Агаев закинул на плечо зачехленный автомат и вещмешок и попрощался с водителем.
- Все будет в порядке, Махмуд, будь спокоен.
После этого он решительно шагнул на пылающий песок пустыни.
Махмуд долго смотрел вслед своему благодетелю, пока тот не скрылся из глаз. «Как же редко встречаются такие люди! Воистину, он из тех, кто несут свет окружающим». Вздохнув, водитель сел за руль машины и включил зажигание. До начала комендантского часа оставалось совсем немного времени. Надо было успеть доехать до дома...
8
Начало темнеть. В пустыне ночь никогда не заставляет себя ждать, стремительно накатывает волной мглы, погребая под своим непроницаемым покрывалом безжизненные просторы.
Агаев медленно снял с плеч вещмешок, опустил его на песок. Достав оттуда флягу с водой, сделал несколько жадных глотков. Затем снова двинулся в путь. Сумерки не принесли с собой долгожданной прохлады. Идти по раскаленному песку арабской пустыни было уже невыносимо. За долгие часы непрерывного движения по рыхлой и вязкой поверхности он успел потерять много сил и теперь шел гораздо медленнее, чем вначале.
Неожиданно вспомнилось, как в прошлом году они с Принцессой катались в джипе по барханам, когда приезжали в Дубаи. А еще ходили смотреть верблюжьи бега. Дмитрий обещал своей любимой, что в этом году они непременно отправятся в какую-нибудь экзотическую страну. Принцесса выбрала Фиджи. Состоится ли теперь эта волнующая поездка?
Агаев любил путешествия, но долгий отдых всегда утомлял его своей нарастающей бесцельностью. Да и время выкроить обычно не получалось. То и дело руководителю аналитического центра приходилось выезжать для урегулирования очередной чрезвычайной ситуации. Но везде, где бы Агаев ни оказывался, воспоминание о любимой женщине было подобно глотку живительной влаги в такой вот выжженной зноем пустыне. Сразу становилось легко и светло на сердце. Казалось, что он готов свернуть горы!
Песок мерно хрустел под ногами. Неожиданно Дмитрий замер. Под правым ботинком зловеще щелкнул смертоносный металл, готовый сдетонировать при малейшем нажиме. Стоит сделать одно, ничтожное движение, и взрыв противопехотной мины, будет неминуем. Затаив дыхание, Агаев стал лихорадочно соображать, каким образом выбраться из страшной ловушки.
Простояв несколько минут абсолютно неподвижно, он медленно снял с себя вещмешок. Затем с предельной осторожностью извлек из автомата шомпол и вытащил из ножен штык-нож. Потом с необыкновенным вниманием положил оружие рядом с миной.
От чудовищного напряжения сильно заболела голова. Неудержимо хотелось стремительно спрыгнуть с этого места, а там будь что будет. Но подними он хоть на секунду правую ногу и…
Дмитрий взял себя в руки. Нельзя идти на поводу у предательских побуждений, способных утянуть его в могилу! С предельной осторожностью согнувшись, не сгибая ни на миллиметр правую ногу, он воткнул в песок штык-нож по самую рукоятку рядом со своей ступней. Подавив охвативший его ужас, стал чрезвычайно медленно втыкать шомпол автомата в песок слева от правого ботинка. С трудом Агаев смог разыскать в вещмешке жгут, одним концом которого он обвязал рукоятку штык-ножа.
В этот момент рядом послышалось какое-то непонятное шуршание. В том состоянии крайнего напряжения он принял это шуршание за звук срабатывающего минного устройства и снова замер, как вкопанный, мысленно прощаясь с жизнью. Но взрыва не последовало. Пристальнее вглядевшись в сгущающуюся темноту, прямо перед собой Дмитрий заметил небольшую змею.
Очевидно, ее привлекли манипуляции с песком. Такого шума было достаточно, чтобы вспугнуть дремавшее пресмыкающееся. А может, змея направилась на охоту?
Незваная гостья ждала недолго. Скользнув в двух шагах от мины, она стремительно уползла к вершине бархана, оставляя после себя на песке изогнутые волнистые очертания, похожие на геометрические рисунки.
Агаев судорожно перевел дыхание. Медленно, с предельным вниманием и осторожностью он нагнулся и проверил надежность фиксации опоры, а затем крепко привязал другой конец жгута к шомполу. Вся надежда была на то, что жгут плотно обхватит обувь. Для надежности он нажал на шомпол еще раз, и жгут натянулся до отказа.
Затаив дыхание, Дмитрий всмотрелся в темноту, выбирая наиболее безопасный участок для дислокации. Сделав максимальный упор на левую ногу, он стал осторожно вынимать правую из расстегнутой обуви. Секунды этой борьбы со смертью показались ему вечностью. Пот градом катился по лицу, застилая глаза. Он чувствовал, как рубашка прилипает к спине. Наконец полностью вытянул ногу и снова замер, как вкопанный.
Взрыва не произошло. Агаев ясно осознавал, что воздействие пружины на жгут, привязанной к штык-ножу и шомполу, которые были вдавлены в рыхлый песок, неминуемо приведет к детонации. В следующую минуту он изо всех сил оттолкнулся левой ногой от земли и отпрыгнул далеко в сторону, упав лицом вниз и закрывая голову.
С фатальной жестокостью капали секунды, словно палач медленно, как робот, опускал сверху страшное орудие казни. Дмитрий не выдержал, вскочил, бросился бежать по вязкой поверхности пустыни, но не успел сделать и десяти шагов, когда сзади раздался мощный взрыв. Он успел опять плашмя рухнуть на землю.
Поскольку Агаев находился уже на некотором расстоянии от мины, никакого воздействия он, к счастью, не ощутил. Даже уши заложило не сильно. Некоторое время Дмитрий пролежал на песке, сознавая, что в очередной раз чудом спасся от смерти. Перед его мысленным взором привычными картинами проскользнули прежние достижения, удачи и поражения, короче говоря, все, что он успел сделать в своей жизни…
Агаев медленно поднялся и вернулся за остатками обуви, которую раскидало взрывом. Носить ее уже было невозможно. Дмитрий похвалил себя за то, что заказал Махмуду запасную пару ботинок, иначе по раскаленному песку пустыни двигаться нельзя.
Однако как только он взобрался на гребень ближайшего бархана и собрался продолжить путь дальше, неожиданно прямо над головой просвистело несколько пуль. Огонь велся из глинобитного сооружения, стоявшего в двухстах метрах к северу. Спасаясь от жестокого обстрела, Агаев резко, с профессиональной четкостью упал вниз и отполз чуть правее. Но летящие веером пули по-прежнему не давали ему поднять голову. По-пластунски он прополз еще десять метров в сторону. И замер, вслушиваясь. Огонь прекратился. Но надолго ли? Тело обжигал раскаленный песок, оставаться дальше на одном месте становилось почти невозможно.
Кто же стрелял? Легко предположить очевидное - громкий звук взрыва привлек внимание боевиков. Агаев догадался, что в целях обороны вся территория была заминирована членами вооруженной группировки. Теперь он в ловушке. Ни продолжать свой путь, ни повернуть назад отныне нельзя до тех пор, пока хотя бы в самых общих чертах он не поймет, с кем имеет дело.
Дмитрий с предельной осторожностью, как пустынная змея, подбиравшаяся к ящерице, добрался до вершины бархана и посмотрел вниз. На расстоянии чуть менее полукилометра виднелись ряды одноэтажных глинобитных домов. Никакой уверенности в том, что его не убьют, если он попытается сдаться. О том, чтобы вступить в бой, и думать нечего. Это равносильно танцам на минном поле, где он теперь, кстати, до сих пор находится…
Наиболее оптимальный вариант - двигаться по направлению к домам, подняв руки над головой. Вполне возможно, что ему повезет. Когда он окажется среди местных жителей, скорей всего, сразу его убивать не станут. Можно даже предположить, что боевики сначала пожелают все-таки выяснить, кто решил нанести им визит. Хотя никаких гарантий, конечно, нет и быть не может.
Бог знает, какие пытки у них существуют, чтобы достоверно установить личность неведомого путника. В такой обстановке Дмитрию не то что трудно, а абсолютно невозможно доказательно поведать о своей миссии. Как убедить этих арабских фанатиков ( лучше- этих боевиков) , что в Ирак он приехал лишь с одной-единственной целью - спасти невинного человека, никому не сделавшему зла? Об этом нельзя говорить ни с кем. Никто не поверит такой правде здесь, среди раскаленной пустыни и беспощадной войны...
* * *
Агаев лежал на вершине очередного высокого бархана. Дома, которые издали выглядели крошечными, были теперь видны как на ладони. Освещенные редкими огнями, даже в сгустившихся сумерках их контуры были ясно различимы. Ему удалось невидимкой преодолеть почти полкилометра. Однако угроза, что он снова подвергнется обстрелу, заставила пойти на риск. Чтобы добраться до поселения, Дмитрий лег на спину и, скользя по отрогу бархана, поехал вниз.
Автомат и вещмешок очень мешали движению: пришлось спускаться, держа оружие и снаряжение в двух руках. На фоне светлого песка теперь его было видно со всех сторон. Боевики не замедлили этим воспользоваться. С нескольких направлений по неведомому пришельцу открыли огонь на поражение.
Скользя, Дмитрий долетел до подножия холма и сходу врезался в большой куст верблюжьей колючки. В него мгновенно вцепились десятки острых шипов, все тело пронзила жгучая боль. Тем не менее, усилием воли Агаев заставил себя перебросить мешок и автомат через куст, а потом перепрыгнул и сам. Мягко опустившись на землю, он присел на корточки и стал ждать.
Дмитрий попытался выяснить обстановку. Боевики, одетые в военную форму, спускались с бархана. Кое-кто нес в руках фонари. Они вели непрерывный огонь в том направлении, где он скрылся. Вскочив, Агаев сделал вдоль кустарника короткую перебежку. Несколько пуль прицельно прошли над самой макушкой. Пришлось изо всех сил прыгнуть вперед и приникнуть к земле.
С левой стороны между домов Дмитрий заметил узкий глухой тупик. Не теряя времени, он схватил свои вещи и бросился в спасительный проулок. Но пробежав метров сто стремительным рывком, не успев еще добраться до этого места, почувствовал, что по правой ноге течет теплая струя крови. Не прекращая движения, понял, что одна из пуль боевиков все-таки смогла его ранить.
Агаев остановился у глинобитного забора двухметровой высоты, в который были замурованы осколки камней и кирпича. Упираясь ногами в эти торчащие выступы, поднялся наверх и перепрыгнул на другую сторону. Переведя дух, осмотрелся.
Неподалеку он заметил лестницу, прислоненную к стене двухэтажного дома. Огней в жилище не было. Без раздумий Дмитрий бросился вперед, схватил лестницу и приставил ее к заднему забору двора. Однако перелезать не стал, просто оставил здесь ложный след. Пусть боевики думают, что он ушел этим путем.
Агаев быстро пересек небольшое пространство и перебрался через забор соседнего двора, который находился слева от первого. Теперь его целью было вернуться в проулок, где он только что бежал, и начать движение в противоположном направлении, по дворам домов в другой стороне тупика. Там можно затеряться и найти себе на ночь надежное убежище.
План, который он задумал в один миг, сработал. Агаев присел на корточки в углу у пересечения заборов, один из которых выходил в переулок, по которому он только что бежал. По другую сторону послышались топот и громкая арабская речь. Осторожно приподнявшись, Дмитрий увидел людей на лестнице. Его уловка удалась!
Когда через дальний забор перелез последний боевик, стало очевидно, что за Дмитрием гнались четыре человека. Он огляделся и, не теряя времени, двинулся в сторону соседнего двора. Поставив ногу на узкую железную ручку ворот, перебрался через них и спустился вниз.
Ему здорово повезло. Из-за идущих в ближайших окрестностях военных действий многие жители покинули окраинные дома поселения. Нигде Дмитрию не встретилось ни одной живой души. Перевалив через третий по счету забор, он почувствовал полное изнеможение. Давала о себе знать рана, которую он только что так некстати получил. С большим трудом Агаев приблизился к дому, невысокому строению, дверь в который была заперта на символический замок, который ничего не стоило сорвать. Ноги его уже не слушались. Сев на крыльце, Дмитрий задрал окровавленную штанину своих парусиновых брюк. Вся его нога тоже была в крови. Однако можно было смело утверждать: все не так серьезно: пуля прошла навылет.
Он машинально протянул руку к плечу, собираясь снять вещмешок и достать бинт и йод, который предусмотрительно положил туда Махмуд. Но вещмешка на месте не оказалось. Лишился он и автомата с ножом. Как же так случилось? Как он, опытный человек, подготовленный к оперативным действиям в сложнейших условиях, мог потерять оружие и снаряжение и, самое главное, не заметить, где это произошло?
Агаев тяжело опустил голову. Погоня дорого далась ему не только физически. Он сейчас вспомнил, что отложил в сторону мешавшие ему автомат и мешок на землю, когда брал тяжеленную лестницу и прислонял ее к забору. Услышав приближающуюся погоню, быстро откинул в угол, показавшийся ему укромным. Придется возвращаться назад, хотя это очень опасно. Преследователи могли заметить оружие и вещи и оставить там засаду.
Хотя кровь, сочившаяся из раны, начинала подсыхать, надо было предпринимать срочные меры. Заметив поблизости осколок стекла, он подобрал его и снял с себя рубашку. Натянув ее на ступеньке крыльца, сделал два параллельных надреза. Затем, рванув ткань, получил два куска материи. Один из них Дмитрий использовал как жгут, крепко стянув ногу чуть повыше колена, а вторым перевязал рану. Стало чуть полегче.
Но его мучила нечеловеческая жажда. С момента спуска с бархана прошло уже около часа. Фляга с остатками воды лежала в том же вещмешке. Завидев вдали огромный бак, обычный в таких усадьбах, где ощущается нехватка влаги, захромал в ту сторону. Одна из труб, присоединенных к резервуару, вела к саду. Добравшись до ее конца, Агаев с бьющимся сердцем крутанул вентиль. Но оттуда раздался лишь хрип выходящего воздуха – бак был пуст…
Мысль о воде начинала сводить с ума. Что делать? Вернуться в тот двор? Будь, что будет. Он решительно поднялся на ноги и двинулся обратно уже знакомым путем. Через несколько минут Дмитрий уже стоял у знакомого забора. Кругом царила тишина. Он снова подтянулся и осторожно заглянул через ограду. Он не ошибся в своих предположениях - около поставленной на свое место лестницы на корточках сидел и что-то жевал толстый бородатый боевик в военной форме. Свет неяркой луны осветил родной вещмешок и автомат без шомпола, приставленный к стене. Нужно было немедленно придумать, как обезвредить араба. Доев и отпив из своей фляги воды, боевик прислонился к стене и сел на землю. Вытянув ноги, сонно осмотрелся по сторонам. Судя по всему, у араба не осталось надежды на то, что беглец, который так блестяще обвел вокруг пальца всех преследователей, вернется за своими вещами. Набросив на лицо носовой платок, он задремал.
Удача сама плыла в руки. С предельной осторожностью, не обращая внимания на вновь вспыхнувшую боль, Агаев взобрался на забор и тихо спрыгнул на мягкую землю. Боевик зашевелился и, устроившись поудобнее, захрапел.
«Да, очень вовремя он решил поспать», – подумал Дмитрий.
Тот по-прежнему не шевелился. Только мерно поднималась и опускалась ткань на лице араба в такт мерному дыханию. Агаев взял его автомат, потом резко сорвал платок и, тронув боевика за плечо, сказал:
- Эй, друг, просыпайся!
Араб открыл глаза и окаменел от ужаса. Не успел он очнуться, как на его голову обрушился чудовищный силы удар. Оглушенный прикладом собственного автомата, боевик молча завалился набок, не успев издать ни звука.
Надо было торопиться. Теперь следует напротив указать боевикам подлинное направление его дальнейшего движения. Агаев снова взял лестницу и приставил ее к стене, выходившей к тупику со стороны, противоположной забору. Теперь можно уходить. Взяв свои вещи и оружие, он поспешил к прежней стоянке.
Никакой уверенности, что преследователи уже прекратили поиски, пока не было.
Следующая стр.
