Предыдущая стр.
13
На следующее утро Агаева накормили завтраком, после чего на пикапе Насира повезли куда-то из города. Дмитрий догадался, что они возвращаются в сторону Аль-Джабирии. Его предположение вскоре подтвердилось. С каждым километром усиливалась канонада, слышались тяжелые разрывы бомб, стрекот автоматных очередей.
- Кажется, обстрел усиливается, – сказал он, вызывая Насира на разговор.
- Да, положение неважное, – мрачно ответил тот. – Мы собирались создать здесь линию обороны. Поэтому-то так нетерпеливо ждали груз, который вез сюда мой двоюродный брат. Кажется, скоро нам придется отступить в глубь города.
Впереди показалось несколько двухэтажных домов, окруженных высокими заборами. Когда они еще подъезжали к воротам одного из них, с неба послышался специфический звук вертолетных двигателей. Насир вгляделся в синеющую вдали кромку неба.
- Американцы, - коротко бросил он и резко нажал на газ - Надо укрыться в убежищах.
Иракцы открыли по приближающимся вертолетам огонь из замаскированных зенитных установок. Подъехав к воротам, Насир изо всех сил надавил на сигнал. Из ворот сразу же выскочили охранники, ворота немедленно распахнулись, и пикап быстро въехал внутрь.
Перед собой Агаев увидел большой двор. Как и особняки, построенные по соседству, его со всех сторон окружал высоченный каменный забор. Насир притормозил у большого тента, растянутого посередине двора. Кроме центрального здания, во дворе было еще несколько одноэтажных построек. На площадке перед входом в небо смотрела зенитная установка. Было видно, что здесь готовились к длительной обороне. Дмитрий отметил, что огневые точки, расположенные по всей территории, очень хорошо укрыты. Видимо, их готовили настоящие знатоки военной науки.
- Да-а, - мрачно проговорил Насир. - Теперь мы вряд ли сможем поехать за грузом, который вез бедный Мунис.
Обернувшись к Агаеву, он добавил:
- Быстро выходи и иди за мной.
Боевик выпрыгнул с машины и побежал в сторону длинного одноэтажного строения, стоявшего слева от особняка. Вертолеты уже были у цели. Кружась метрах в двухстах, они открыли по находящимся внизу целям огонь из крупнокалиберных пулеметов.
Оставаться в пикапе действительно было небезопасно. Выскочив наружу, Дмитрий бросился в сторону особняка, где залег под широким балконом. Боевики грамотно вели бой. Показавшись на мгновение из укрытий, чтобы открыть по вертолетам ответный огонь из гранатометов, они снова прятались в свои убежища.
Агаев осмотрелся. Посреди двора лежали несколько убитых человек. Особняку и остальным наземным сооружениям стрельба причинила большой ущерб. На верхнем этаже начинался пожар. Стены, изрешеченные слепыми попаданиями, во многих местах были частично разрушены. Тут и там зияли огромные провалы, в которых, словно сломанная решетка тюремных окон, торчали прутья стальной арматуры из раскрошенных железобетонных плит.
Чтобы уберечься от летящих веером пуль, Дмитрий лег на землю. В десяти шагах от него лежал мертвый боевик, глядя в небесную высь открытыми безжизненными глазами. Агаев прополз рядом, пытаясь найти путь в убежище. Сначала он хотел нырнуть в один из провалов, но тут неожиданно прямо перед собой увидел ступеньки, ведущие в подземелье.
Не долго думая, он вскочил и побежал вниз. Спустившись метров на двадцать, Дмитрий оказался на небольшой площадке, откуда открывался вид на три длинных коридора, проложенных параллельно фасаду задания в противоположных направлениях. Из правого коридора навстречу Агаеву вышел здоровенный тип в военной форме и приставил к его груди автомат Калашникова.
- Ты кто такой? – спросил он, держа палец на спусковом крючке. – Раньше я тебя здесь не встречал.
- Я друг Насира. Я спас его двоюродного брата, поэтому он принял меня в отряд и привез сюда.
Дмитрий старался говорить спокойно.
- Раз ты друг Насира, то к нему и катись. Здесь ты что делаешь? Сюда входить нельзя.
Боевик был настроен очень серьезно.
- Неужели непонятно, почему я здесь? Наверху не прекращается обстрел. Американские вертолеты скоро сравняют с землей все здание. А потом сам-то ты разве не прятался от пуль?
- Заткнись! – злобно скривился охранник. – У меня тут пост.
Агаев понимал, что Насир привез его на какой-то важный охраняемый объект. Несомненно, это одна из баз боевиков. Может быть, судьба ему улыбнулась, и именно тут находится Антонари? Иначе зачем его, совершенно безоружного человека, не впускают в убежище в то время, когда наверху идет настоящая бойня.
- Вали отсюда! - Иракец оттолкнул его назад, и Дмитрий упал. Лежа на ступеньках лестницы, ведущей в подвал, он поднял руки:
- Хорошо, хорошо, сейчас ухожу.
- Да побыстрее, а то всажу в твой живот всю обойму.
Для убедительности боевик щелкнул затвором.
На шум из подвала поднялся его товарищ. Увидев все еще лежащего на ступеньках незнакомца, он спросил:
- Кто это?
- Не видишь, что ли? Нору себе ищет, чтобы спрятаться, – ответил первый, по-прежнему держа Агаева на прицеле. – Говорит, что друг Насира.
- Вот и убирайся к своему Насиру! – злобно прошипел вторил боевик. – Я ему не подчиняюсь. Мы из главного отряда Ибрагима, а эти… - Он презрительно махнул рукой.
- Так дайте мне встать, чтобы я мог уйти! – проговорил Дмитрий и показал им, что собирается это сделать.
Посчитав, что инцидент исчерпан, второй иракец стал спускаться обратно в подвал.
- Ну, давай, давай! Поднимайся и катись отсюда! – повторил первый, не убирая в сторону свой автомат.
Агаев специально тянул время. Ему требовалось с невообразимой скоростью обдумать, принять или отбросить в сторону, словно ненужный хлам, ту версию, которая возникла всего минуту назад. Он предположил, что подобная двойная охрана лестницы, ведущей в подвал, не может быть случайна. И тут вспомнил слова Аймана: «Мне известно, что семья Абдуллы находилась две недели в подвальном помещении на окраине Аль-Джабирии». Неужели это то самое место?.. Необходимо немедленно все проверить!
Приняв решение, Агаев медленно встал на ноги. Дальше все произошло молниеносно. Бросив беглый оценивающий взгляд на стоявшего перед ним охранника, он внезапно схватившись за ствол направленного на него автомата, что есть силы дернул оружие в сторону. Боевик качнулся вслед за автоматом и потерял равновесие. Не медля ни секунды, Агаев всем телом врезался в тяжеловесного боевика и сбросил его вниз по лестнице. Теперь охранник, рухнувший на каменные плиты, был в его руках. Дмитрий стремительно вырвал из рук противника автомат, а потом оглушил его одним ударом приклада.
Бесшумно спустившись вниз, Агаев оказался перед входом в самый настоящий бункер. Дверь в подвал была раскрыта. Он осторожно заглянул внутрь. Боевик, который только что поднимался наверх, сидел за столом в углу. На полу рядом с ним находился скованный цепью человек.
Дмитрий осторожно сделал несколько неслышных шагов вперед и спрятался за подвальной колонной. Свет в помещение попадал через маленькое оконце, расположенное почти под потолком, в левой части подвала, отчего здесь царил полумрак. Рассмотреть сидящего на полу человека не было никакой возможности.
Агаев вытащил из кармана монету и бросил ее в сторону входа Боевик тотчас обернулся на шум и резко вскочил.
- Омар! - позвал он своего товарища, который лежал без сознания на лестнице. Не получив ответа, взял наперевес свой автомат и пошел в сторону выхода.
Дмитрий пропустил охранника вперед, а затем, оглушив прикладом и его, побежал в дальний угол к неизвестному пленнику.
- Как вас зовут? – спросил он по-английски.
- Микеле Антонари, – глухо, с трудом выговаривая слова, ответил узник.
Агаев похолодел. Человека, которого сотни раз показывали по телевидению, фотографию которого он видел на снимке с Киселевым, было невозможно узнать. Изможденное небритое лицо, впалые глаза…
Но все-таки это был он! Какая неожиданная удача! Значит, тяжелая и опасная экспедиция в Аль-Джабирию оказалась не напрасной!
Итальянец испуганно спросил, подняв голову:
- А что там происходит? Я слышал громкую стрельбу.
- Американцы, – коротко ответил Агаев.
Приказав Антонари положить свою руку на пол, он наступил на цепь ногой и, прицелившись в замок, сделал по нему одиночный выстрел из автомата. Антонари вздрогнул от неожиданности и боли, причиненной дрогнувшей цепью. Подхватив его под плечи, Дмитрий стал изо всех поднимать пленника:
- Вставайте, Микеле, бежим! Такого шанса у нас больше не будет!
В этот момент кто-то сзади нанес ему страшный удар по голове. Агаев зашатался и чуть не потерял сознание. Как отчаянно он ни пытался удержаться на ногах, но выдержать еще несколько ударов оказался не в состоянии и тяжело повалился на холодный пол подземелья.
Не прекращающийся град ударов не давал ему поднять головы. В подвале собралось уже довольно много боевиков. Наверное, это убежище считалось у них самым надежным местом. Поэтому от усиливающегося обстрела они могли укрыться только здесь. А обнаружив оглушенного охранника, побежали вниз со всех ног, сообразив, что в их владения пробрался враг.
Осыпая его ругательствами, озверевшие боевики били Агаева без разбора, куда попало: в живот, по спине, по голове. Один из них наклонился, схватил его за горло и стал душить. Через несколько секунд Дмитрий начал задыхаться. Его глаза налились кровью и полезли из орбит, а шея вздулась.
- Погоди! Прикончить его мы успеем. Давай сначала узнаем, что это за птица, – остановил другой боевик.
- Кто ты такой и зачем сюда пришел? Говори! – продолжая душить, крикнул боевик. Потом наконец отпустил его горло и нанес еще несколько хлестких ударов по лицу.
От чудовищных побоев тело настолько онемело, что Агаев уже не чувствовал никакой боли.
Тут он услышал стоны и душераздирающие крики. Видимо, Антонари тоже допрашивали, пытаясь узнать, знает ли он этого человека, который проник в подвал с очевидной целью – освободить заложника. Не приехал ли он из Италии? Несчастный репортер клялся всеми святыми, что впервые его видит.
Внезапно в подвале раздался знакомый голос Насира. Очевидно, он сообразил о том, куда делся его подопечный, тоже спустился вниз и какое-то время наблюдал за допросом.
Он скомандовал:
- Прекратить!
Затем хмуро оглядев своих товарищей, сказал:
- Наверху дела плохи. Там появился отряд морских пехотинцев. Пора уходить. Приказ Ибрагима. Он лично приехал сюда, чтобы забрать заложника.
Насир перевел взгляд на лежащих на полу пленников и добавил:
- Похоже, итальянец и в самом деле его не знает. Этого Салеха, - он усмехнулся, - тоже заберем с собой. Ибрагим будет доволен. Если от итальянцев не будет ответа, он прикажет расстрелять обоих.
Один из боевиков подошел к нему и несколько раз ударил Агаева ногой в живот.
- Говори, кто ты такой? Я тебя спрашиваю, кто ты такой? – Заорал он во все горло.
Незваный гость не подавал признаков жизни. Решив, что пленник просто потерял сознание, боевик отступил на несколько шагов. Направив на Дмитрия автомат, передернул затвор и, с ненавистью оскалив зубы, крикнул:
- Ну тогда подыхай!
Агаев с трудом открыл уже распухшие от побоев веки и увидел направленное на него оружие. Сейчас жизнь зависела от того, какое решение примет целившийся в него человек…
Мысли превратились в горячее мутное месиво. Безумно усталый и обессиленный, Дмитрий не мог сосредоточиться. Сердце учащенно билось, будто к нему подключили мощные усилители. Раздался выстрел…
А вот и стука собственного сердца не слышно. Кажется, во всем теле уже царит бесформенная и бесцветная пустота, а предсмертный холод, как жестокий боевик, стальной хваткой сжимает горло…
Но пуля была пущена мимо – судя по всему, ему устраивали последнее испытание. Глядя на нового пленника, один из иракцев сказал:
- Слушай, Насир, а он, наверное, сотрудник итальянской разведки? Надо развязать ему язык. Может, потребуем выкуп и за него?
Насир, мрачно глядя на Агаева, произнес:
- Теперь он понял, что он не из Киркука. А еще врал, что с детства говорил по-тюркски. Я принял его за своего только потому, что он привез в лагерь раненого Муниса. Ладно, пора. Слышите, что творится снаружи? Положение хуже некуда. Хвала Аллаху, если мы выберемся отсюда живыми.
- Что здесь происходит? – раздался громовой голос. – Я же приказал срочно уходить! Пока отряд Хасана удерживает позиции, но через полчаса здесь будут американцы. Эти морпехи умеет хорошо воевать.
С трудом разлепив отяжелевшие веки, Агаев посмотрел в сторону выхода. Там стоял человек, который был ему знаком. Жестокий командир боевиков, которого он видел ранним утром у караванного пути, Ибрагим аль-Халиди…
Он подошел к Агаеву и вгляделся в его лицо. Боевики почтительно расступились.
- Кто ты? – тихо спросил Ибрагим, но в его голосе чувствовалась такая скрытая угроза, что Дмитрий поневоле ощутил, как холодная волна ужаса прокатилась по его телу.
- Салех Мухаммед…
- Ибрагим, он сотрудник итальянской разведки, это очевидно, - позволил себе замечание Насир. – Я думаю, неплохо взять его с собой. За него тоже можно получить неплохой выкуп.
Аль-Халиди резко повернул к небу свое обветренное лицо, обрамленное черной бородой:
- Это решаю только я! Кто ты такой? Почему в последнее время позволяешь себе вольности? Возомнил себя великим полевым командиром? А где оружие, которое должен был привезти твой брат? Я спрашиваю тебя!
Становилось понятно, почему он пользуется непререкаемым авторитетом. В этих грозных интонациях читалась неукротимая сила, которой вынуждены были подчиняться все.
- Вот они! – вскричал аль-Халиди, указывая рукой, пальцы которой украшали дорогие перстни, на нескольких боевиков, замерших у самой двери. – Вот те, кто прошел со мной долгий путь от самой тюрьмы Абу-Грейв! Только им я могу полностью доверять. А вы кто? Шакалы, которые возомнили себя львами! Бойцы с неверными! – Он презрительно сплюнул себе под ноги. – Вы не можете защитить даже свой родной город, а кичитесь тем, что стали воинами джихада!
Никто не проронил ни слова, но было очевидно, что эти оскорбления сильно задевают всех боевиков. Ибрагим развернулся и пошел к выходу, на ходу бросив:
- Тащите обоих в машину. И побыстрее, если не хотите, чтобы вас здесь живьем зажарили янки.
* * *
Выполняя приказ Карауччи, десять бойцов итальянского спецназа, одетых в форму американских военнослужащих, с утра дожидались сигнала о начале операции в километре от окраинного блокпоста около Аль-Джабирии. И всего час назад капитан, командир группы, получил прямое указание двигаться к базе аль-Халиди, которую в секретных донесениях именовали «пункт один».
Растянувшись широкой цепью согласно заранее утвержденному плану, спецназовцы незаметно просочились мимо блокпоста и один за другим, выдерживая значительную дистанцию между собой, заняли огневые позиции в двухстах метрах вокруг здания особняка, окруженного высоким забором.
Огонь из крупнокалиберных пулеметов и разрывы бомб серьезно повредили ограждение, три зенитные установки иракцев были уничтожены. В самом здании разгорался пожар. Американские вертолеты, завершив атаку, ушли в сторону Аль-Фалуджи. А им на смену явился отряд морских пехотинцев, высадившихся прямо за забором у особняка аль-Халиди. Нещадно поливая полуразрушенное здание очередями из автоматом, морпехи начали планомерную «зачистку». В их задачи входило полное уничтожение очередного террористического «гнезда». Они и не подозревали, что рядом находится другой отряд, цели которого были несколько иными.
Командир группы итальянского спецназа отдал приказ четырем бойцам проникнуть в здание. Он напутствовал их коротким предостережением:
- Только не попадитесь морпехам. В зоне боевых действий они будут косить всех без разбора. Были случаи, когда огонь случайно открывался по солдатам соседних соединений. И поторопитесь, пока янки не забросали подземелье гранатами.
Спецназовцы это хорошо понимали. Военная форма американских десантников не обеспечивала стопроцентной защиты. Поэтому они начали движение с исключительной осторожностью, короткими перебежками приближаясь к цели.
- Первый, вижу вход в подвал! – передал первый боец по рации. Он залег с боковой стороны здания, в нескольких метрах от стены, развороченной прицельным попаданием снаряда. Здесь, частично скрытый от внешнего наблюдения густыми клубами дыма, выбивающегося из разбитого окна на втором этаже особняка, спецназовец видел перед собой весь внутренний двор как на ладони. Вот пять американских пехотинцев подбежали к фасаду здания, метнулись к центральному входу.
- Первый, янки могут спуститься в подвал через первый этаж!
Спецназовец не успел получить ответ, поскольку в этот момент из подвала вылезли трое боевиков. Следующие за ним иракцы вели перед собой двух человек в грязной одежде. Не оставалось сомнений, что один из них – репортер итальянской телерадиокомпании RAI-1 Микеле Антонари…
* * *
Агаева и Антонари подняли с пола и поволокли за собой во двор. Аль-Халиди направил несколько человек наверх, чтобы контролировать подступы к зданию. Его логово было обустроено в соответствии со всеми требованиями настоящей секретной базы. В частности, он позаботился о создании целого ряда дублирующих выходов, которые позволяли незаметно покинуть особняк в стороне от центрального входа. Сейчас, когда основные пути подхода к зданию оказались плотно перекрыты, аль-Халиди решил отступать через запасной выход. Тут же находился второй выезд с территории, и стояла машина, на которой руководитель группировки собирался спешно бежать из зоны военных действий. Остальным бойцам приходилось уходить другими способами…
Бегом вытащив двух заложников на улицу, боевики хотели уже подтащить их к пикапу, когда буквально в нескольких шагах от них прямо из груды бетонных обломков, словно жуткий житель подземного мира, возник силуэт человека в камуфляжной форме. Два прицельных выстрела сразили иракцев. Заложники были свободны…
Итальянский спецназовец уже рванулся вперед и махнул рукой Антонари и Агаеву, призывая их немедленно упасть на землю, чтобы не стать жертвами случайной пули, но в этот момент, на мгновение утратив бдительность, сам получил в грудь смертоносный заряд свинца. Вырвавшиеся из подвала боевики стремительно заняли боевые позиции и повели огонь против американских морских пехотинцев.
А Насир и Омар, один из ближайших подручных аль-Халиди, схватили Антонари и Агаева и, подтащив, швырнули их, словно мешки с мукой, в кузов пикапа.
В этот момент американцы начали ответный планомерный огонь, отсекая боевиков от спасительного подвала, где можно было укрыться, и от машины, на которой собирался бежать вместе с заложниками сам аль-Халиди. Насир и Омар бросились под защиту балкона, где их не могли достать пули морпехов..
Спастись от обстрела беглецы могли только под днищем пикапа. Агаев хотел убедиться в том, что Антонари еще жив. Опершись на руку, он с трудом приподнялся и увидел пленника, лежащего в кузове лицом вниз и закрывшего голову обеими руками. Дмитрий потянул узника за ноги и, стащив его вниз, приказал заползти с ним под машину около передних колес.
- Бежим, пока они там! Иначе нам конец! – крикнул он итальянцу.
- Вы сошли с ума! Кто вы такой? Эти бандиты сразу же начнут в нас стрелять! –
Антонари смотрел на Агаева, как на пришельца из космоса.
- Послушайте меня, Микеле! Я здесь, чтобы спасти вас из плена! Когда-нибудь я все вам объясню! Бежим со мной, Микеле, прошу вас! Как только я подам знак, мы должны быстро сесть в машину!
В двух шагах ударила пулеметная очередь
- Бежим, Микеле, пока не поздно! Нам надо спешить!
Агаев буквально за шиворот схватил лежащего рядом с ним пленника и, пригнувшись, протолкнул его головой вперед на водительское сиденье. Впавший в шок итальянец практически не сопротивлялся. Преодолевая боль, Дмитрий влез за руль, оттолкнул Антонари на правое сиденье и резко повернул ключ зажигания, который почему-то находился в замке.
Краем глаза Агаев заметил, что боевики, теснимые американцами, начали ретироваться в подвал. Сейчас до двух безоружных заложников им не было никакого дела. Даже аль-Халиди был занят тем, что срочно обдумывал способы немедленного бегства из окруженного здания. Заместитель директора СИСМИ ошибался – собственная жизнь для лидера группировки теперь стоила больше девяти миллионов долларов…
К счастью, машина, покрытая пулевыми пробоинами и оставшаяся без стекол, завелась сразу. Резко подав ее назад, Агаев нажал на газ, развернулся и помчал пикап ко вторым воротам, которые были приоткрыты. Увидев отъезжающую машину и уже не обращая внимания на огонь американских морпехов, боевики выскочили из укрытия и стали стрелять ей вслед. Пули буквально изрешетили заднюю часть пикапа.
- А ну, пригнись! – крикнул Дмитрий Антонари.
Дмитрий с силой нажал на газ и погнал машину в сторону аль-Джабирии. Возможно, хоть там они смогли бы укрыться от преследователей.
Вскоре угнанный пикап «Ниссан» летел по центральной улице города. Агаев бросил беглый взгляд на Антонари. Было ясно, что тот находится в полубессознательном состоянии. Дмитрий стиснул зубы и снова посмотрел на дорогу. Судя по карте, один из поворотов выводил на багдадское шоссе. Несмотря на нулевую видимость, вызванную полным задымлением местности, автомобиль мчался на пределе возможностей двигателя. Вдруг Агаев увидел покосившийся столб с надписью на арабском и английском языках. На ней виднелась извилистая стрелка и слово «Багдад», и было указано расстояние до столицы. Дмитрий нажал на тормоз и повернул в ту сторону.
Агаев сообразил, что впереди должен был быть американский блокпост. Машину, мчащуюся на такой скорости, американцы могли без всякого предупреждения расстреляли бы их из гранатометов. Кто знает, что придет им в голову? Янки в состоянии подумать, что она начинена взрывчаткой.
До блокпоста оставалось совсем немного. Бензобак пикапа был прострелен насквозь, бензин тонкой струйкой вытекал на пыльную дорогу, а сама машина уже начинала дымить. Жизнь обоих беглецов буквально висела на волоске. Резко сбросив скорость, Агаев рванул дверцу со стороны Антонари и вытолкнул его из машины. Затем и сам спрыгнул наружу, сгруппировался, резко откатился в кювет, не обращая на дикую боль.
Именно в этот момент машину подбросило вверх. От взрыва она перевернулась в воздухе и, ударившись передней частью об землю, взорвалась. Было неясно, с чем это было связано – то ли наконец разорвался бензобак, то ли в машину стреляли из гранатомета…
* * *
Агаев с трудом поднял голову и помутневшим взглядом поискал Антонари. В ушах стоял непрерывный гул, а все тело пронизывала чудовищная боль. Слева от себя он заметил блокпост.
Итальянец лицом вниз неподвижно лежал на противоположной стороне дороги, довольно далеко от ее проезжей части. Дмитрий пополз между оплавившимися черными островками асфальта туда, где находился Антонари. Добравшись до него, он со страхом перевернул итальянца на спину. Но тот не подавал признаков жизни.
Придя в отчаяние, Агаев стал трясти и бить Антонари по щекам, но репортер по-прежнему не реагировал на эти попытки. Он уже собирался пощупать его пульс, когда ему помешали. Прямо перед своим носом Агаев увидел здоровенные армейские ботинки. Он поднял голову. На него был нацелен на него автомат.
- Don't move!* – раздался голос. В двух шагах от Агаева стоял солдат американской армии.
Вдруг Микеле зашевелился и открыл глаза. Увиденная им картина ошеломила итальянца. Он из последних сил, качаясь, стал подниматься на ноги.
Видимо, на этом блокпосте, как и везде по стране, имелись фотографии итальянского репортера, ставшего заложником. Хотя он сильно изменился за время плена, но американцы узнали его сразу.
Два пехотинца, стоявшие рядом, воскликнули:
- Антонари!
И бросились ему на помощь. А Агаев продолжал оставаться под прицелом.
Вставший на ноги итальянец молча протянул руку и попытался отвести автомат от лежащего на земле человека. Американец нахмурился, не понимая, в чем дело. Набрав полную грудь воздуха, Антонари с трудом выпрямился и еле слышно прохрипел по-английски:
- Господа! Я действительно репортер итальянского телевидения Микеле Антонари. Я был взят в заложники. Я не знаю, кто этот человек, но он невиновен. Это он освободил меня из плена. Прошу вас сообщить обо мне и этом человеке в итальянское посольство!
__________
*"Не двигаться! (англ.)
14
Пока американцы, вызвав по рации санитаров, бестактно расспрашивали Антонари, его спаситель уже обдумывал свои дальнейшие действия.
Несомненно, янки вскоре начнут допрашивать и его. А что скажет о нем итальянец, Агаев знать не мог. Разве у него было время и возможность объяснить репортеру, что он московский детектив? И имеет ли это какой-то смысл? Кто поверит в его слова? Об этом Дмитрий мог заявить только в том случае, если бы спас и Киселева. Но говорить о том, что он, представитель компании «Алтуннефть», решил не возвращаться на родину и остался в Ираке для того, чтобы спасти незнакомого итальянского журналиста, чрезвычайно глупо. В этом случае его однозначно примут за представителя российских спецслужб. Даже если в дело вмешаются государственные органы России, трудно убедительно объяснить свои действия. Даже если сказать правду о том, что он является частным детективом и приехал сюда по договору, подписанному с «Алтуннефтью», в качестве ее представителя, все равно участие в спасении Антонари вызовет много расспросов. Ведь о такой авантюре Дмитрия Эминовича Агаева никто не просил. Никто. Ни одно частное лицо.
Взвесив все «за» и «против», он решил не отходить от выбранной им легенды и остаться Салехом Мухаммедом из Киркука. Да и паспорт, который он имел при себе, был выдан именно на это имя.
Но и у этого варианта были свои опасные стороны. Американцы могли легко навести справки о любом жителе Киркука. Достаточно одного звонка коменданту этого города, и максимум через два часа они узнают, что такой человек не имеет никакого отношения к этому городу. Тогда американцы вероятнее всего решат, что Агаев является одним из боевиков группировки Ибрагима аль-Халиди, который просто спасал свою шкуру. Для чего, прихватив с собой журналиста, собирался сдаться оккупационным властям.
Изменников и шпионов никто не любит еще и потому, что им никогда не верят. Начнутся долгие допросы. Американцы станут вытягивать из него сведения об Ибрагиме аль-Халиди, численном составе группировки, резервных базах, планируемых акциях. «Да-а, получается, выбор у меня невелик, – подумал Дмитрий. – Но что поделаешь? Где наша не пропадала...»
* * *
Агаев лежал в палате, закрыв глаза, и думал.
Вчера, вырвав Антонари из плена, он успел сказать ему всего несколько слов по-английски. Дмитрию было ясно - американцам лучше не знать, что он свободно говорит на их родном языке. Потому что такое знание английского уроженцем Киркука, торговавшим на улицах Багдада фруктами и овощами, могло вызвать у них очевидные подозрения. «Все-таки имеет смысл придерживаться прежней легенды и говорить только по-арабски. Любой иракец знает несколько английских слов – это нормально».
В палату вошла медсестра госпиталя, высокая миловидная блондинка лет двадцати трех. В руках у нее был поднос со стаканом воды и упаковкой таблеток. Он уже знал, что ее зовут Кэтрин Макклау.
Продолжая держать поднос в руках, девушка улыбнулась:
- Hello!
Приподнявшись на постели, он тоже улыбнулся и поприветствовал ее кивком головы.
- How are you? *
Агаев поймал себя на том, что едва не ответил медсестре по-английски. Вовремя сдержавшись, он притворился, о чем она могла его спрашивать, и поднял вверх большой палец правой руке: все мол, хорошо, ОК. Ему было ясно, что арабский девушка не знала.
__________
*Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? (англ.)
Кэтрин понимающе кивнула. В это время в палату вошел американский офицер. Он бросил внимательный взгляд на больного и, повернув голову в сторону медсестры, спросил:
- Ну как он? Поправляется? Если он не докажет, что не связан с аль-Халиди или с другой группировкой, тюрьмы Абу-Грейв ему не миновать.
Сказав это, американец кивнул и вышел. Оглянувшись на закрывшуюся дверь, девушка подошла к его кровати и стала молча перекладывать стакан и таблетки на тумбочку. И тут вдруг подняла на него глаза, в которых читалась неприкрытая жалость к больному, и сказала:
- Ах ты, бедняга…
Дав Дмитрию принять лекарство, она сделала ему противостолбнячный укол и, попрощавшись, неспешно удалилась.
Агаев задумался. О том, что творится в тюрьме Абу-Грейв, ему было известно. Там американцы и не думали церемониться. Сообщения о пытках и убийствах заключенных давно стали достоянием общественности. «Что ж, не будем торопить события. Подождем, как дело дальше пойдет».
В палату вошел чернокожий солдат. В руках он держал поднос с госпитальным порционным обедом. Постояльцу надо было подкрепиться. Расставив принесенную еду на столе, солдат молча вышел из палаты. Дмитрий проводил его взглядом и, откинув с себя одеяло, поднялся с кровати. Вроде бы дело шло на поправку, хотя тело ныло после вчерашнего жестокого избиения, а нога в месте ранения продолжала болеть.
Он неуверенно зашагал к небольшому окну палаты и посмотрел на двор полевого госпиталя. Там торопливо сновали санитары с носилками, на которых лежали раненые. Им помогали солдаты и местный персонал. Понаблюдав за этой беготней, Агаев подошел к столу и поел. Потом встал и начал осторожно расхаживать по палате. То, что его поместили в одноместную палату, говорило о том, что с ним будут разбираться всерьез.
Внезапно Дмитрия охватила тоска. Вот ведь как получается – он фактически вытащил итальянца с того света, а никаких вестей от освобожденного заложника по-прежнему нет. Что это значит? Отсутствие информации об Антонари, пожалуй, сейчас беспокоило сильнее всего.
Агаев сидел на постели, уставившись взглядом в пол, когда через час в палату вошли Кэтрин и офицер в чине лейтенанта.
- Как ваше самочувствие? – на чистом арабском языке обратился к нему офицер.
- Большое спасибо, нормально. А как здоровье того парня? Ну того, который со мной сбежал? Он кажется итальянец?
- Наверное, неплохо. – Офицер загадочно посмотрел на него, а потом повернулся к Кэтрин и сказал ей по-английски: – В арабском слабоват. И вообще-то, не очень похож он на араба.
- На кого бы он ни был похож, но производит впечатления настоящего джентльмена, – ответила Кэтрин.
Видно было, что чем-то этот непонятный человек действительно привлек ее внимание.
- Если бы он был американцем, то его приняли бы в Штатах, как героя. Уму непостижимо – суметь вырваться из настоящего змеиного гнезда, набитого террористами, да еще прихватить с собой другого заложника! – продолжила американка.
Офицер язвительно усмехнулся и иронически заметил:
- Смотри, мисс Макклау, как бы этот араб не покорил твоего сердца.
Потом добавил:
- Не забывай, Кэтрин, где ты работаешь. Это тебе не пляж в Майами, а Ирак. Мы с тобой сюда приехали не романы крутить с арестованными.
Она неприязненно посмотрела на соотечественника:
- Лейтенант, прошу вас, занимайся своими делами. Но я почему-то уверена, что человек, совершивший подобный поступок, никогда не станет информатором.
Кэтрин гневно развернулась и вышла. Офицер с изумлением посмотрел ей вслед.
Резкий тон «медсестры» отрезвляюще подействовал на американца. Он обернулся к пациенту госпиталя и обратился к нему по-арабски:
- Ну, давайте знакомиться, дружище. Меня зовут Джеймс Грегори.
- А меня Салех Мухаммед, – непринужденно ответил Дмитрий.
- Очень рад, – американец испытующе посмотрел на Агаева.
- Взаимно.
Зачем сюда пожаловал Грегори, он уже догадался. А после этого разговора с Кэтрин у него исчезли все сомнения. Перед ним находился сотрудник службы контрразведки американской армии.
- То, что вы совершили, Салех, действительно можно назвать подвигом, – заговорил Джеймс. – Но мне непонятно, почему вы так неважно говорите по-арабски. К тому же внешне не очень похожи на араба.
- Господин Грегори, а кто вам сказал, что я араб?
Джеймс с любопытством посмотрел на собеседника. Было видно, что такой вопрос был для него неожиданным.
Агаев продолжил:
- Вы не первый, кто мне об этом говорит. Чаще всего это отмечают те иракцы, которые мало знает о собственной стране и народах, ее населяющих. Всем им я отвечаю, что я из Киркука. Если вы хоть немного знакомы с Ираком, то обязаны знать, что для жителей этого города родным является турецкий язык. А арабский я знаю плохо, потому что долгое время жил у родственников в Турции и не ходил в здешнюю школу.
Американца словно что-то осенило. Он внимательно посмотрел на собеседника и отрывисто спросил по-турецки:
- Насылсан? *
- Ийи, аби,** – ответил Агаев без запинки.
_____
* Как вы? (тур.)
**Хорошо, брат (тур.)
Теперь Джеймс погрузился в новые раздумья. Может быть, «Салех Мухаммед» – турецкий разведчик? Или выполнял задание итальянских спецслужб? Антонари рассказывал, что впервые встретил этого человека и сразу не согласился на его уговоры немедленно бежать. Но он можно сказать насильно усадил репортера в пикап и вывез его прямо из-под носа у террористов. Если он не выполнял важного поручения, то зачем же рисковал собственной жизнью?
- Хорошо, скажите, как вы попали в лагерь аль-Халиди?
- Я уже говорил, что продавал фрукты на улице Рашида в Багдаде. Потом родственники сообщили, что ждут меня в Аль-Рутбе, и мне надо было срочно ехать. Но у меня не было денег и пришлось идти пешком по пустыне. На дороге я увидел раненого человека и несколько убитых верблюдов. Я не мог не оказать помощи раненому. Решил довести его до ближайшего населенного пункта. Но мне навстречу попались какие-то боевики. Они меня задержали и куда увезли. Тогда я понял что спасенный мной человек, истекавший кровью в пустыне, принадлежал к их группировке.
- А что случилось потом?
- Дело в том, что на спины убитых верблюдов было навьючено оружие. Человек, показавшийся мне командиром боевиков, приказал мне вместе с несколькими его людьми отправиться на то место и привезти груз в их лагерь. Когда я отказался выполнять его приказ и заявил, что у меня есть срочные дела, это ему очень не понравилось. Меня бросили в подвал, который они использовали, как тюрьму. Перед этим меня обвинили в дезертирстве и шпионаже в пользу американцев. Как меня при этом били, вам известно.
Последние слова Агаев произнес с невеселой усмешкой.
Он внимательно посмотрел на американца. Дмитрию показалось, что его почти правдивый рассказ убедил контрразведчика.
Но тем не менее Грегори спросил:
- Не хотели бы вы поработать со мной? Мы хотим построить в Ираке новое общество. И очень нуждаемся в сотрудничестве с местными жителями и их содействии. Если бы вы приняли мое предложение и стали доставлять нам нужные сведения, то могли бы извлечь из нашего сотрудничества существенную выгоду.
Американец устремил на Агаева заинтересованный взгляд. «О чем сейчас думает этот странный человек? Кэтрин права. Он действительно похож на истинного джентльмена. Ему бы не фруктами торговать, а в ЦРУ работать».
Будто глубоко размышляя над предложением Грегори, Дмитрий крепко потер лоб:
- Господин Грегори, благодарю вас за это предложение. Откровенно скажу, что для этих дел я совершенно не гожусь. Да и потом, сами понимаете, что сейчас бандиты ищут меня повсюду. Теперь они, наверное, убеждены в том, что я выполнял поручение иностранных спецслужб.
Сотруднику американской контрразведки и в голову не могло прийти, что он разговаривает с одним из самых востребованных московских частных детективов. Он не нашелся, что возразить на доводы этого смельчака и, судя по всему, очень умного человека. Хоть его все еще терзали сомнения, но оснований для них оставалось все меньше. Видимо, перед ним действительно не шпион, а простой иракец, житель города Киркук.
- Хорошо, можете переодеться и готовиться к отъезду. Вас давно ждут. – Грегори встал со стула и неторопливо вышел из комнаты.
Кто его ждет? Агаев нахмурился, но и не подумал ничего выяснять.
Он снял больничную пижаму и переоделся в свою одежду. Полученные им травмы и раны все еще не оставляли в покое. Хотя военный врач и сделал все, что было возможно, любое неосторожное движение по-прежнему отзывалось острой болью. До полного излечения еще далеко, поскольку на ребрах, видимо, были образовались трещины.
Кто-то нерешительно постучался в дверь. Агаев сказал по-арабски:
- Входите!
На пороге стояла Кэтрин. Она выглядела так, словно хотела сказать ему нечто чрезвычайно важное. На лице ее царила неуверенная улыбка. Агаев заметил, как в волнении вздымается ее грудь.
- Вы свободны, сэр. Можете идти. Кажется, лейтенант Грегори решил оставить вас в покое, - сказала девушка вполголоса по-арабски.
Затем очень тихо добавила по-английски, убежденная, что ее не услышат и не поймут:
- Если бы мы повстречались в другом месте и в другой обстановке, мы бы не никогда не расстались
Вздохнув, она жестом пригласила его к выходу.
Конечно, Агаев прекрасно понял слова Кэтрин. Направляясь к дверям палаты, Дмитрий захотел выразить свою благодарность этой очаровательной девушке такими словами: «Большое спасибо тебе, Кэтрин. Ты хорошая девушка. Твои мечты обязательно сбудутся». Но сдержался и лишь с улыбкой выразил ей благодарность по-арабски и вышел из палаты.
В сопровождении вооруженного солдата Дмитрий дошел до госпитального контрольно-пропускного пункта. За его воротами стоял джип. Как только Агаев перешагнул порог, из машины синхронно выбрались три человека и быстро направились в его сторону.
Увидев приближающуюся к нему группу, он пришел в замешательство. Дело в том, что в человеке, с сияющей улыбкой спешившем впереди остальных, Дмитрий узнал Антонари. Можно даже сказать, что репортер почти бежал ему навстречу. Микеле с разбегу чуть не обнял своего спасителя. Но, наверное, зная о травме Агаева, с осторожностью взял его за локти и попытался повести в сторону автомобиля.
- Пойдемте отсюда скорее, – сказал он по-английски. – В дороге я кое-что вам расскажу.
Дмитрий снова пришел в замешательство. Ответив итальянцу по-английски, он собственными руками разрушил бы свою легенду, которая только что получила весомое подкрепление. Еще бы – офицер военной контрразведки принял за чистую монету его рассказ. Если кто-то случайно узнает, что «Салех Мухаммед из Киркука» прекрасно говорит по-английски, у американцев могут снова появиться сомнения. Пока не поздно, надо срочно придумать какой-то ход…
Агаев решил проблему за считанные секунды. Он сам крепко обнял итальянца и прошептал ему на ухо:
- Ни о чем меня не спрашивай, Микеле. Но помни, что для всех окружающих я не знаю английский. Так надо. Пока. Потом ты все узнаешь.
Он почувствовал, как Антонари вздрогнул, отодвинулся и удивленно посмотрел на своего спасителя. Дмитрий пристально посмотрел ему в глаза и очень тихо повторил:
- Потом ты все узнаешь, Микеле.
Итальянец согласно кивнул. Раз так просит человек, подаривший ему жизнь, значит так и должно быть.
Так началась их недолгая тайная игра.
Дмитрий непонимающе замотал головой, и показав вперед, сказал, как любой иракец, почти не владеющий английским:
- No, no! Baghdad!
Итальянец мгновенно включился в игру и, отвечая ему в тон, показал на машину:
- Yes, yes, Baghdad!
Было видно, что ему самому стало интересно участвовать в этом спектакле. Самое важное - удержаться от смеха.
Кроме Антонари, в автомобиле сидели заместитель директора итальянской военной разведки СИСМИ и двое его сотрудников, напрямую связанных с делом об освобождении репортера, - Вителли и Лучано. Один из них управлял автомашиной, другой сидел рядом, а Агаев, Антонари и Карауччи разместились на заднем сиденье. По счастью, Лучано хорошо знал арабский. Карауччи показал на своих офицеров:
- Как они ни пытались образумить этого упрямца, лейтенанта Грегори, он говорил, что не отпустит вас, пока не установит вашу личность. На это ушло немало времени, но я рад, что вы наконец на свободе.
Его подчиненный старательно перевел содержание слов итальянца.
- От имени итальянского правительства и наших граждан я выражаю вам благодарность за спасение нашего соотечественника, – добавил Карауччи.
Антонари, почти три недели находившийся в плену у террористов, все еще выглядел болезненным. Слабым голосом, но едва удерживаясь от смеха, он произнес:
- Переведите Салеху. Он, рискуя жизнью, вытащил меня из каменной могилы. Куда вы сейчас едете? И мне, и ему нужно срочно лечиться.
- Сначала в Багдад, а оттуда домой, – перевел Лучано.
Антонари продолжил:
- Мне надо пару дней пройти курс реабилитации в госпитале. Может, и вы туда ляжете, Салех?
Карауччи улыбнулся:
- По-моему, в этой стране синьор Антонари доверяет только вам, и до отъезда из Ирака не хочет с вами расставаться. Все это время он только о вас и вспоминал.
Сидя в джипе, мчавшимся в Багдад, Дмитрий полной грудью вдыхал горячий воздух, влетавший в приоткрытое окно, и мечтал о том дне, когда вернется в Москву.
Видно было, что Карауччи тоже находился в прекрасном расположении духа. Конечно, в последнее время и он, и его сотрудники проделали в Ираке большую работу для освобождения Антонари. Но то, что именно этому благородному и бесстрашному человеку, сидевшему рядом в автомобиле, удалось в одиночку и совершенно бескорыстно вырвать из плена террористов его соотечественника, наполняло радостью сердце заместителя директора СИСМИ.
Карауччи даже позволил себе пошутить:
- Ваш спаситель, Антонари, очень похожи на итальянца. Не работает ли он в одной из конкурирующих секретных служб? Признайтесь, господин Салех, сейчас уже можно.
Все находившиеся в автомобиле от души посмеялись.
На некоторое время в салоне автомашины повисло молчание. На сонных лицах пассажиров застыло выражение бесконечной усталости. Эпопея с освобождением Антонари стоила всем больших моральных и психологических потрясений. Огромная нагрузка пришлась и на долю сотрудников итальянских спецслужб. Со дня похищения журналиста они почти не спали.
Вителли, сидевший за рулем, включил радиоприемник и настроился на волну BBC. Диктор сообщал новости из Ирака, рассказал о военных операциях, потерях сил коалиции, жертвах среди мирного населения и разрушениях. Завершая выпуск, он сказал: «Согласно сведениям из авторитетных источников, информация о том, что во время боев в окрестностях Аль-Фалуджи был убит руководитель крупной террористической группировки Ибрагим аль-Халиди, полностью подтвердилась. Его тело обнаружено в разрушенном подвальном помещении на окраине Аль-Джабирии. Как стало известно, именно членами этой группировки в начале июня года были похищены итальянский журналист Микеле Антонари и глава представительства российской нефтяной компании «Алтуннефть» в Ираке Валерий Киселев...»
Водитель машины выключил радиоприемник, а Лучано повернулся в сторону Агаева и стал переводить на арабский сообщение ВВС.
Машина уже подъезжала к пригородом Багдада, когда произошло неожиданное происшествие. Раздались выстрелы. Огонь велся с правой стороны дороги. Джип сразу потерял управление и съехал в кювет. Агаев увидел, как руки водителя, до того крепко сжимавшие руль, ослабели. Безвольно уронив голову на грудь, он свалился на плечо Лучано. Раскрошившееся ветровое стекло не могло спасти от автоматных очередей.
- Вниз! Немедленно на пол! – закричал по-английски Агаев, успев отметить мимолетное удивление на лице Карауччи даже в этой экстремальной ситуации.
Но он опоздал. Карауччи, словно настоящий телохранитель, мгновенно дернулся вправо, интуитивно прикрывая человека, только что вызволенного из плена. Это движение стоило ему немало. Одна из пуль попала ему в спину.
Огонь продолжался. Зная, что в такой ситуации промедление смерти подобно, Агаев выскочил из автомобиля. Рванув дверцу джипа, уткнувшегося носом в кювет, он с огромным трудом вытащил наружу окровавленного водителя. Затем втолкнул его в салон и усадил на свое место.
Нельзя было терять ни минуты. Дмитрий сообразил, что нападавшие были намерены расстрелять всех, кто находился в джипе. Он сел за руль и, пытаясь выехать из кювета, стал подавать автомобиль назад. Однако забуксовавший автомобиль не двигался с места. После нескольких отчаянных нажатий на педаль газа джип задрожал и наконец подчинился силе мотора. Выехав на асфальт, совсем близко от себя Агаев увидел приближающуюся машину преследователей. Из нее по-прежнему раздавались выстрелы.
Раздался тревожный голос Антонари:
- Скорее! У Карауччи сильное кровотечение!
Дмитрий до отказа нажал на педаль. Джип вырвался из-под обстрела и на бешеной скорости помчался вперед. Вителли был убит, а Лучано, с трудом поднявшийся с пола, ранен в плечо. Итальянец пытался сохранять самообладание. Стиснув зубы, он проговорил:
- Гони! На первом повороте наш госпиталь! Это рядом! Там наш пост!
Не взирая на боль, Агаев уверенно вел машину вперед и изо всех сил стремился достойно выполнить свою последнюю миссию в раздираемом войной Ираке.
Кто и по какой причине открыл огонь по джипу, так и осталось загадкой. Подобные случаи в Ираке в то лето, к сожалению, стали нормой…
15
По просьбе итальянского репортера Агаева и Антонари разместили в соседних палатах госпиталя контингента итальянских войск в Багдаде. Оказалось, что им обоим требовался длительный курс реабилитации.
Через несколько дней, когда между ними установились самые доверительные отношения, Дмитрий выполнил обещание, данное Антонари у американского госпиталя, и сообщил все о своей миссии в Ираке. Итальянец был потрясен этим неожиданным откровением. Он поклялся, что никогда не забудет этого поступка русского детектива. И стал настойчиво просить Дмитрия поехать вместе с ним в Италию, ссылаясь на то, что это является и просьбой матери. Она очень хотела лично выразить свою бесконечную благодарность тому человеку, который спас ее единственного сына. О том же просила Микеле его супруга и маленький Джованни.
Первым делом Агаев связался с Махмудом и попросил привезти настоящие документы.
Дмитрий подробно, до самой последней детали, рассказал Махмуду все, что пережил за последние дни. Водитель представительства поминутно вскакивал с места и благодарил Аллаха, приходившего на помощь его благодетелю в опасные моменты его жизни. Передавая Агаеву паспорт и вещи, Махмуд нерешительно спросил:
- А как же автомат, Хозяин? Он вам пригодился?
- Нет, – улыбнулся Дмитрий, с любовью глядя на своего прозорливого «Санчо Пансу». – Слава Аллаху, он мне не понадобился. На этот раз мне удалось ни разу не нажать на спусковой крючок огнестрельного оружия…
* * *
Все формальности, требовавшиеся для въезда в Италию, были улажены.
Самолет итальянских военно-воздушных сил поднялся в воздух. Антонари повернулся к сидящему рядом с ним человеку. Его спаситель посмотрел на итальянца и кивнул, в который раз ободряюще улыбаясь.
- Все уже позади, Микеле…
С ними летели первый секретарь посольства Италии в Багдаде и несколько сотрудников департамента разведки Италии. Карауччи и Лучано, раненых во время нападения неизвестных террористов, везли на носилках.
Несмотря на пройденный курс реабилитации, Антонари был все еще слаб и чувствовал себя неважно.
В аэропорту Рима их встречали сотни людей, среди которых было немало представителей СМИ. Вокруг царила радостная атмосфера.
После объявления посадки высокопоставленный сотрудник спецслужб Италии Альберти вежливо наклонился к Агаеву:
- Пусть Антонари спустится по трапу один. Мы с вами выйдем позже.
Встреченный бурными возгласами, Микеле немедленно стал искать глазами свою семью. Однако сразу не обнаружил их присутствия и выглядел растерянным.
- Ваша семья ждет вас в специально отведенном для встречи помещении. Сами понимаете, им не место среди таких толп народа, – тихо произнес директор «RAI-1», радостно пожимая ему руку.
Взяв Антонари в плотное кольцо, репортеры начали наперебой задавать ему вопросы. Больше всего их интересовало имя человека, который, рискуя собственной жизнью, спасал итальянского заложника.
Наконец, вырвавшись из окружения коллег и других встречающих, Микеле прошел в комнату, где его нетерпеливо ждали мать, жена и сын. Толпа журналистов бросилась за ним вдогонку.
Через несколько минут в то же помещение вошли Альберти и Агаев. За ними успели протиснуться и вездесущие газетчики и репортеры. Антонари представил Дмитрия матери.
- Мама, вот он, мой спаситель, познакомься, – торжественно объявил Микеле.
Мать Антонари взглянула на мужественное и благородное лицо человека, которое от жгучего солнца иракской пустыни почернело до того, что отсвечивало бронзой. Всматриваясь в его яркие лучистые глаза, в которых словно навечно застыл отблеск тех нечеловеческих испытаний, которые ему пришлось пережить, она, улыбаясь сквозь слезы, с бесконечной благодарностью и любовью сказала по-итальянски:
- Lei e angelo! *
И добавила:
- Аngelo di Bronzo! .**
На следующий день первые полосы большинства итальянских газет пестрели заголовками «Angelo di Bronzo». Об этом загадочном спасителе их соотечественника были сделаны многочисленные репортажи на телевидении. Но ни настоящего имени, ни фотографии героя средства массовой информации так и не смогли сообщить широкой публике.
Таинственный человек исчез столь же внезапно, как и появился, словно самый настоящий ангел-спаситель…
____
* Вы ангел (итал.)
**Бронзовый ангел (итал.)
13
На следующее утро Агаева накормили завтраком, после чего на пикапе Насира повезли куда-то из города. Дмитрий догадался, что они возвращаются в сторону Аль-Джабирии. Его предположение вскоре подтвердилось. С каждым километром усиливалась канонада, слышались тяжелые разрывы бомб, стрекот автоматных очередей.
- Кажется, обстрел усиливается, – сказал он, вызывая Насира на разговор.
- Да, положение неважное, – мрачно ответил тот. – Мы собирались создать здесь линию обороны. Поэтому-то так нетерпеливо ждали груз, который вез сюда мой двоюродный брат. Кажется, скоро нам придется отступить в глубь города.
Впереди показалось несколько двухэтажных домов, окруженных высокими заборами. Когда они еще подъезжали к воротам одного из них, с неба послышался специфический звук вертолетных двигателей. Насир вгляделся в синеющую вдали кромку неба.
- Американцы, - коротко бросил он и резко нажал на газ - Надо укрыться в убежищах.
Иракцы открыли по приближающимся вертолетам огонь из замаскированных зенитных установок. Подъехав к воротам, Насир изо всех сил надавил на сигнал. Из ворот сразу же выскочили охранники, ворота немедленно распахнулись, и пикап быстро въехал внутрь.
Перед собой Агаев увидел большой двор. Как и особняки, построенные по соседству, его со всех сторон окружал высоченный каменный забор. Насир притормозил у большого тента, растянутого посередине двора. Кроме центрального здания, во дворе было еще несколько одноэтажных построек. На площадке перед входом в небо смотрела зенитная установка. Было видно, что здесь готовились к длительной обороне. Дмитрий отметил, что огневые точки, расположенные по всей территории, очень хорошо укрыты. Видимо, их готовили настоящие знатоки военной науки.
- Да-а, - мрачно проговорил Насир. - Теперь мы вряд ли сможем поехать за грузом, который вез бедный Мунис.
Обернувшись к Агаеву, он добавил:
- Быстро выходи и иди за мной.
Боевик выпрыгнул с машины и побежал в сторону длинного одноэтажного строения, стоявшего слева от особняка. Вертолеты уже были у цели. Кружась метрах в двухстах, они открыли по находящимся внизу целям огонь из крупнокалиберных пулеметов.
Оставаться в пикапе действительно было небезопасно. Выскочив наружу, Дмитрий бросился в сторону особняка, где залег под широким балконом. Боевики грамотно вели бой. Показавшись на мгновение из укрытий, чтобы открыть по вертолетам ответный огонь из гранатометов, они снова прятались в свои убежища.
Агаев осмотрелся. Посреди двора лежали несколько убитых человек. Особняку и остальным наземным сооружениям стрельба причинила большой ущерб. На верхнем этаже начинался пожар. Стены, изрешеченные слепыми попаданиями, во многих местах были частично разрушены. Тут и там зияли огромные провалы, в которых, словно сломанная решетка тюремных окон, торчали прутья стальной арматуры из раскрошенных железобетонных плит.
Чтобы уберечься от летящих веером пуль, Дмитрий лег на землю. В десяти шагах от него лежал мертвый боевик, глядя в небесную высь открытыми безжизненными глазами. Агаев прополз рядом, пытаясь найти путь в убежище. Сначала он хотел нырнуть в один из провалов, но тут неожиданно прямо перед собой увидел ступеньки, ведущие в подземелье.
Не долго думая, он вскочил и побежал вниз. Спустившись метров на двадцать, Дмитрий оказался на небольшой площадке, откуда открывался вид на три длинных коридора, проложенных параллельно фасаду задания в противоположных направлениях. Из правого коридора навстречу Агаеву вышел здоровенный тип в военной форме и приставил к его груди автомат Калашникова.
- Ты кто такой? – спросил он, держа палец на спусковом крючке. – Раньше я тебя здесь не встречал.
- Я друг Насира. Я спас его двоюродного брата, поэтому он принял меня в отряд и привез сюда.
Дмитрий старался говорить спокойно.
- Раз ты друг Насира, то к нему и катись. Здесь ты что делаешь? Сюда входить нельзя.
Боевик был настроен очень серьезно.
- Неужели непонятно, почему я здесь? Наверху не прекращается обстрел. Американские вертолеты скоро сравняют с землей все здание. А потом сам-то ты разве не прятался от пуль?
- Заткнись! – злобно скривился охранник. – У меня тут пост.
Агаев понимал, что Насир привез его на какой-то важный охраняемый объект. Несомненно, это одна из баз боевиков. Может быть, судьба ему улыбнулась, и именно тут находится Антонари? Иначе зачем его, совершенно безоружного человека, не впускают в убежище в то время, когда наверху идет настоящая бойня.
- Вали отсюда! - Иракец оттолкнул его назад, и Дмитрий упал. Лежа на ступеньках лестницы, ведущей в подвал, он поднял руки:
- Хорошо, хорошо, сейчас ухожу.
- Да побыстрее, а то всажу в твой живот всю обойму.
Для убедительности боевик щелкнул затвором.
На шум из подвала поднялся его товарищ. Увидев все еще лежащего на ступеньках незнакомца, он спросил:
- Кто это?
- Не видишь, что ли? Нору себе ищет, чтобы спрятаться, – ответил первый, по-прежнему держа Агаева на прицеле. – Говорит, что друг Насира.
- Вот и убирайся к своему Насиру! – злобно прошипел вторил боевик. – Я ему не подчиняюсь. Мы из главного отряда Ибрагима, а эти… - Он презрительно махнул рукой.
- Так дайте мне встать, чтобы я мог уйти! – проговорил Дмитрий и показал им, что собирается это сделать.
Посчитав, что инцидент исчерпан, второй иракец стал спускаться обратно в подвал.
- Ну, давай, давай! Поднимайся и катись отсюда! – повторил первый, не убирая в сторону свой автомат.
Агаев специально тянул время. Ему требовалось с невообразимой скоростью обдумать, принять или отбросить в сторону, словно ненужный хлам, ту версию, которая возникла всего минуту назад. Он предположил, что подобная двойная охрана лестницы, ведущей в подвал, не может быть случайна. И тут вспомнил слова Аймана: «Мне известно, что семья Абдуллы находилась две недели в подвальном помещении на окраине Аль-Джабирии». Неужели это то самое место?.. Необходимо немедленно все проверить!
Приняв решение, Агаев медленно встал на ноги. Дальше все произошло молниеносно. Бросив беглый оценивающий взгляд на стоявшего перед ним охранника, он внезапно схватившись за ствол направленного на него автомата, что есть силы дернул оружие в сторону. Боевик качнулся вслед за автоматом и потерял равновесие. Не медля ни секунды, Агаев всем телом врезался в тяжеловесного боевика и сбросил его вниз по лестнице. Теперь охранник, рухнувший на каменные плиты, был в его руках. Дмитрий стремительно вырвал из рук противника автомат, а потом оглушил его одним ударом приклада.
Бесшумно спустившись вниз, Агаев оказался перед входом в самый настоящий бункер. Дверь в подвал была раскрыта. Он осторожно заглянул внутрь. Боевик, который только что поднимался наверх, сидел за столом в углу. На полу рядом с ним находился скованный цепью человек.
Дмитрий осторожно сделал несколько неслышных шагов вперед и спрятался за подвальной колонной. Свет в помещение попадал через маленькое оконце, расположенное почти под потолком, в левой части подвала, отчего здесь царил полумрак. Рассмотреть сидящего на полу человека не было никакой возможности.
Агаев вытащил из кармана монету и бросил ее в сторону входа Боевик тотчас обернулся на шум и резко вскочил.
- Омар! - позвал он своего товарища, который лежал без сознания на лестнице. Не получив ответа, взял наперевес свой автомат и пошел в сторону выхода.
Дмитрий пропустил охранника вперед, а затем, оглушив прикладом и его, побежал в дальний угол к неизвестному пленнику.
- Как вас зовут? – спросил он по-английски.
- Микеле Антонари, – глухо, с трудом выговаривая слова, ответил узник.
Агаев похолодел. Человека, которого сотни раз показывали по телевидению, фотографию которого он видел на снимке с Киселевым, было невозможно узнать. Изможденное небритое лицо, впалые глаза…
Но все-таки это был он! Какая неожиданная удача! Значит, тяжелая и опасная экспедиция в Аль-Джабирию оказалась не напрасной!
Итальянец испуганно спросил, подняв голову:
- А что там происходит? Я слышал громкую стрельбу.
- Американцы, – коротко ответил Агаев.
Приказав Антонари положить свою руку на пол, он наступил на цепь ногой и, прицелившись в замок, сделал по нему одиночный выстрел из автомата. Антонари вздрогнул от неожиданности и боли, причиненной дрогнувшей цепью. Подхватив его под плечи, Дмитрий стал изо всех поднимать пленника:
- Вставайте, Микеле, бежим! Такого шанса у нас больше не будет!
В этот момент кто-то сзади нанес ему страшный удар по голове. Агаев зашатался и чуть не потерял сознание. Как отчаянно он ни пытался удержаться на ногах, но выдержать еще несколько ударов оказался не в состоянии и тяжело повалился на холодный пол подземелья.
Не прекращающийся град ударов не давал ему поднять головы. В подвале собралось уже довольно много боевиков. Наверное, это убежище считалось у них самым надежным местом. Поэтому от усиливающегося обстрела они могли укрыться только здесь. А обнаружив оглушенного охранника, побежали вниз со всех ног, сообразив, что в их владения пробрался враг.
Осыпая его ругательствами, озверевшие боевики били Агаева без разбора, куда попало: в живот, по спине, по голове. Один из них наклонился, схватил его за горло и стал душить. Через несколько секунд Дмитрий начал задыхаться. Его глаза налились кровью и полезли из орбит, а шея вздулась.
- Погоди! Прикончить его мы успеем. Давай сначала узнаем, что это за птица, – остановил другой боевик.
- Кто ты такой и зачем сюда пришел? Говори! – продолжая душить, крикнул боевик. Потом наконец отпустил его горло и нанес еще несколько хлестких ударов по лицу.
От чудовищных побоев тело настолько онемело, что Агаев уже не чувствовал никакой боли.
Тут он услышал стоны и душераздирающие крики. Видимо, Антонари тоже допрашивали, пытаясь узнать, знает ли он этого человека, который проник в подвал с очевидной целью – освободить заложника. Не приехал ли он из Италии? Несчастный репортер клялся всеми святыми, что впервые его видит.
Внезапно в подвале раздался знакомый голос Насира. Очевидно, он сообразил о том, куда делся его подопечный, тоже спустился вниз и какое-то время наблюдал за допросом.
Он скомандовал:
- Прекратить!
Затем хмуро оглядев своих товарищей, сказал:
- Наверху дела плохи. Там появился отряд морских пехотинцев. Пора уходить. Приказ Ибрагима. Он лично приехал сюда, чтобы забрать заложника.
Насир перевел взгляд на лежащих на полу пленников и добавил:
- Похоже, итальянец и в самом деле его не знает. Этого Салеха, - он усмехнулся, - тоже заберем с собой. Ибрагим будет доволен. Если от итальянцев не будет ответа, он прикажет расстрелять обоих.
Один из боевиков подошел к нему и несколько раз ударил Агаева ногой в живот.
- Говори, кто ты такой? Я тебя спрашиваю, кто ты такой? – Заорал он во все горло.
Незваный гость не подавал признаков жизни. Решив, что пленник просто потерял сознание, боевик отступил на несколько шагов. Направив на Дмитрия автомат, передернул затвор и, с ненавистью оскалив зубы, крикнул:
- Ну тогда подыхай!
Агаев с трудом открыл уже распухшие от побоев веки и увидел направленное на него оружие. Сейчас жизнь зависела от того, какое решение примет целившийся в него человек…
Мысли превратились в горячее мутное месиво. Безумно усталый и обессиленный, Дмитрий не мог сосредоточиться. Сердце учащенно билось, будто к нему подключили мощные усилители. Раздался выстрел…
А вот и стука собственного сердца не слышно. Кажется, во всем теле уже царит бесформенная и бесцветная пустота, а предсмертный холод, как жестокий боевик, стальной хваткой сжимает горло…
Но пуля была пущена мимо – судя по всему, ему устраивали последнее испытание. Глядя на нового пленника, один из иракцев сказал:
- Слушай, Насир, а он, наверное, сотрудник итальянской разведки? Надо развязать ему язык. Может, потребуем выкуп и за него?
Насир, мрачно глядя на Агаева, произнес:
- Теперь он понял, что он не из Киркука. А еще врал, что с детства говорил по-тюркски. Я принял его за своего только потому, что он привез в лагерь раненого Муниса. Ладно, пора. Слышите, что творится снаружи? Положение хуже некуда. Хвала Аллаху, если мы выберемся отсюда живыми.
- Что здесь происходит? – раздался громовой голос. – Я же приказал срочно уходить! Пока отряд Хасана удерживает позиции, но через полчаса здесь будут американцы. Эти морпехи умеет хорошо воевать.
С трудом разлепив отяжелевшие веки, Агаев посмотрел в сторону выхода. Там стоял человек, который был ему знаком. Жестокий командир боевиков, которого он видел ранним утром у караванного пути, Ибрагим аль-Халиди…
Он подошел к Агаеву и вгляделся в его лицо. Боевики почтительно расступились.
- Кто ты? – тихо спросил Ибрагим, но в его голосе чувствовалась такая скрытая угроза, что Дмитрий поневоле ощутил, как холодная волна ужаса прокатилась по его телу.
- Салех Мухаммед…
- Ибрагим, он сотрудник итальянской разведки, это очевидно, - позволил себе замечание Насир. – Я думаю, неплохо взять его с собой. За него тоже можно получить неплохой выкуп.
Аль-Халиди резко повернул к небу свое обветренное лицо, обрамленное черной бородой:
- Это решаю только я! Кто ты такой? Почему в последнее время позволяешь себе вольности? Возомнил себя великим полевым командиром? А где оружие, которое должен был привезти твой брат? Я спрашиваю тебя!
Становилось понятно, почему он пользуется непререкаемым авторитетом. В этих грозных интонациях читалась неукротимая сила, которой вынуждены были подчиняться все.
- Вот они! – вскричал аль-Халиди, указывая рукой, пальцы которой украшали дорогие перстни, на нескольких боевиков, замерших у самой двери. – Вот те, кто прошел со мной долгий путь от самой тюрьмы Абу-Грейв! Только им я могу полностью доверять. А вы кто? Шакалы, которые возомнили себя львами! Бойцы с неверными! – Он презрительно сплюнул себе под ноги. – Вы не можете защитить даже свой родной город, а кичитесь тем, что стали воинами джихада!
Никто не проронил ни слова, но было очевидно, что эти оскорбления сильно задевают всех боевиков. Ибрагим развернулся и пошел к выходу, на ходу бросив:
- Тащите обоих в машину. И побыстрее, если не хотите, чтобы вас здесь живьем зажарили янки.
* * *
Выполняя приказ Карауччи, десять бойцов итальянского спецназа, одетых в форму американских военнослужащих, с утра дожидались сигнала о начале операции в километре от окраинного блокпоста около Аль-Джабирии. И всего час назад капитан, командир группы, получил прямое указание двигаться к базе аль-Халиди, которую в секретных донесениях именовали «пункт один».
Растянувшись широкой цепью согласно заранее утвержденному плану, спецназовцы незаметно просочились мимо блокпоста и один за другим, выдерживая значительную дистанцию между собой, заняли огневые позиции в двухстах метрах вокруг здания особняка, окруженного высоким забором.
Огонь из крупнокалиберных пулеметов и разрывы бомб серьезно повредили ограждение, три зенитные установки иракцев были уничтожены. В самом здании разгорался пожар. Американские вертолеты, завершив атаку, ушли в сторону Аль-Фалуджи. А им на смену явился отряд морских пехотинцев, высадившихся прямо за забором у особняка аль-Халиди. Нещадно поливая полуразрушенное здание очередями из автоматом, морпехи начали планомерную «зачистку». В их задачи входило полное уничтожение очередного террористического «гнезда». Они и не подозревали, что рядом находится другой отряд, цели которого были несколько иными.
Командир группы итальянского спецназа отдал приказ четырем бойцам проникнуть в здание. Он напутствовал их коротким предостережением:
- Только не попадитесь морпехам. В зоне боевых действий они будут косить всех без разбора. Были случаи, когда огонь случайно открывался по солдатам соседних соединений. И поторопитесь, пока янки не забросали подземелье гранатами.
Спецназовцы это хорошо понимали. Военная форма американских десантников не обеспечивала стопроцентной защиты. Поэтому они начали движение с исключительной осторожностью, короткими перебежками приближаясь к цели.
- Первый, вижу вход в подвал! – передал первый боец по рации. Он залег с боковой стороны здания, в нескольких метрах от стены, развороченной прицельным попаданием снаряда. Здесь, частично скрытый от внешнего наблюдения густыми клубами дыма, выбивающегося из разбитого окна на втором этаже особняка, спецназовец видел перед собой весь внутренний двор как на ладони. Вот пять американских пехотинцев подбежали к фасаду здания, метнулись к центральному входу.
- Первый, янки могут спуститься в подвал через первый этаж!
Спецназовец не успел получить ответ, поскольку в этот момент из подвала вылезли трое боевиков. Следующие за ним иракцы вели перед собой двух человек в грязной одежде. Не оставалось сомнений, что один из них – репортер итальянской телерадиокомпании RAI-1 Микеле Антонари…
* * *
Агаева и Антонари подняли с пола и поволокли за собой во двор. Аль-Халиди направил несколько человек наверх, чтобы контролировать подступы к зданию. Его логово было обустроено в соответствии со всеми требованиями настоящей секретной базы. В частности, он позаботился о создании целого ряда дублирующих выходов, которые позволяли незаметно покинуть особняк в стороне от центрального входа. Сейчас, когда основные пути подхода к зданию оказались плотно перекрыты, аль-Халиди решил отступать через запасной выход. Тут же находился второй выезд с территории, и стояла машина, на которой руководитель группировки собирался спешно бежать из зоны военных действий. Остальным бойцам приходилось уходить другими способами…
Бегом вытащив двух заложников на улицу, боевики хотели уже подтащить их к пикапу, когда буквально в нескольких шагах от них прямо из груды бетонных обломков, словно жуткий житель подземного мира, возник силуэт человека в камуфляжной форме. Два прицельных выстрела сразили иракцев. Заложники были свободны…
Итальянский спецназовец уже рванулся вперед и махнул рукой Антонари и Агаеву, призывая их немедленно упасть на землю, чтобы не стать жертвами случайной пули, но в этот момент, на мгновение утратив бдительность, сам получил в грудь смертоносный заряд свинца. Вырвавшиеся из подвала боевики стремительно заняли боевые позиции и повели огонь против американских морских пехотинцев.
А Насир и Омар, один из ближайших подручных аль-Халиди, схватили Антонари и Агаева и, подтащив, швырнули их, словно мешки с мукой, в кузов пикапа.
В этот момент американцы начали ответный планомерный огонь, отсекая боевиков от спасительного подвала, где можно было укрыться, и от машины, на которой собирался бежать вместе с заложниками сам аль-Халиди. Насир и Омар бросились под защиту балкона, где их не могли достать пули морпехов..
Спастись от обстрела беглецы могли только под днищем пикапа. Агаев хотел убедиться в том, что Антонари еще жив. Опершись на руку, он с трудом приподнялся и увидел пленника, лежащего в кузове лицом вниз и закрывшего голову обеими руками. Дмитрий потянул узника за ноги и, стащив его вниз, приказал заползти с ним под машину около передних колес.
- Бежим, пока они там! Иначе нам конец! – крикнул он итальянцу.
- Вы сошли с ума! Кто вы такой? Эти бандиты сразу же начнут в нас стрелять! –
Антонари смотрел на Агаева, как на пришельца из космоса.
- Послушайте меня, Микеле! Я здесь, чтобы спасти вас из плена! Когда-нибудь я все вам объясню! Бежим со мной, Микеле, прошу вас! Как только я подам знак, мы должны быстро сесть в машину!
В двух шагах ударила пулеметная очередь
- Бежим, Микеле, пока не поздно! Нам надо спешить!
Агаев буквально за шиворот схватил лежащего рядом с ним пленника и, пригнувшись, протолкнул его головой вперед на водительское сиденье. Впавший в шок итальянец практически не сопротивлялся. Преодолевая боль, Дмитрий влез за руль, оттолкнул Антонари на правое сиденье и резко повернул ключ зажигания, который почему-то находился в замке.
Краем глаза Агаев заметил, что боевики, теснимые американцами, начали ретироваться в подвал. Сейчас до двух безоружных заложников им не было никакого дела. Даже аль-Халиди был занят тем, что срочно обдумывал способы немедленного бегства из окруженного здания. Заместитель директора СИСМИ ошибался – собственная жизнь для лидера группировки теперь стоила больше девяти миллионов долларов…
К счастью, машина, покрытая пулевыми пробоинами и оставшаяся без стекол, завелась сразу. Резко подав ее назад, Агаев нажал на газ, развернулся и помчал пикап ко вторым воротам, которые были приоткрыты. Увидев отъезжающую машину и уже не обращая внимания на огонь американских морпехов, боевики выскочили из укрытия и стали стрелять ей вслед. Пули буквально изрешетили заднюю часть пикапа.
- А ну, пригнись! – крикнул Дмитрий Антонари.
Дмитрий с силой нажал на газ и погнал машину в сторону аль-Джабирии. Возможно, хоть там они смогли бы укрыться от преследователей.
Вскоре угнанный пикап «Ниссан» летел по центральной улице города. Агаев бросил беглый взгляд на Антонари. Было ясно, что тот находится в полубессознательном состоянии. Дмитрий стиснул зубы и снова посмотрел на дорогу. Судя по карте, один из поворотов выводил на багдадское шоссе. Несмотря на нулевую видимость, вызванную полным задымлением местности, автомобиль мчался на пределе возможностей двигателя. Вдруг Агаев увидел покосившийся столб с надписью на арабском и английском языках. На ней виднелась извилистая стрелка и слово «Багдад», и было указано расстояние до столицы. Дмитрий нажал на тормоз и повернул в ту сторону.
Агаев сообразил, что впереди должен был быть американский блокпост. Машину, мчащуюся на такой скорости, американцы могли без всякого предупреждения расстреляли бы их из гранатометов. Кто знает, что придет им в голову? Янки в состоянии подумать, что она начинена взрывчаткой.
До блокпоста оставалось совсем немного. Бензобак пикапа был прострелен насквозь, бензин тонкой струйкой вытекал на пыльную дорогу, а сама машина уже начинала дымить. Жизнь обоих беглецов буквально висела на волоске. Резко сбросив скорость, Агаев рванул дверцу со стороны Антонари и вытолкнул его из машины. Затем и сам спрыгнул наружу, сгруппировался, резко откатился в кювет, не обращая на дикую боль.
Именно в этот момент машину подбросило вверх. От взрыва она перевернулась в воздухе и, ударившись передней частью об землю, взорвалась. Было неясно, с чем это было связано – то ли наконец разорвался бензобак, то ли в машину стреляли из гранатомета…
* * *
Агаев с трудом поднял голову и помутневшим взглядом поискал Антонари. В ушах стоял непрерывный гул, а все тело пронизывала чудовищная боль. Слева от себя он заметил блокпост.
Итальянец лицом вниз неподвижно лежал на противоположной стороне дороги, довольно далеко от ее проезжей части. Дмитрий пополз между оплавившимися черными островками асфальта туда, где находился Антонари. Добравшись до него, он со страхом перевернул итальянца на спину. Но тот не подавал признаков жизни.
Придя в отчаяние, Агаев стал трясти и бить Антонари по щекам, но репортер по-прежнему не реагировал на эти попытки. Он уже собирался пощупать его пульс, когда ему помешали. Прямо перед своим носом Агаев увидел здоровенные армейские ботинки. Он поднял голову. На него был нацелен на него автомат.
- Don't move!* – раздался голос. В двух шагах от Агаева стоял солдат американской армии.
Вдруг Микеле зашевелился и открыл глаза. Увиденная им картина ошеломила итальянца. Он из последних сил, качаясь, стал подниматься на ноги.
Видимо, на этом блокпосте, как и везде по стране, имелись фотографии итальянского репортера, ставшего заложником. Хотя он сильно изменился за время плена, но американцы узнали его сразу.
Два пехотинца, стоявшие рядом, воскликнули:
- Антонари!
И бросились ему на помощь. А Агаев продолжал оставаться под прицелом.
Вставший на ноги итальянец молча протянул руку и попытался отвести автомат от лежащего на земле человека. Американец нахмурился, не понимая, в чем дело. Набрав полную грудь воздуха, Антонари с трудом выпрямился и еле слышно прохрипел по-английски:
- Господа! Я действительно репортер итальянского телевидения Микеле Антонари. Я был взят в заложники. Я не знаю, кто этот человек, но он невиновен. Это он освободил меня из плена. Прошу вас сообщить обо мне и этом человеке в итальянское посольство!
__________
*"Не двигаться! (англ.)
14
Пока американцы, вызвав по рации санитаров, бестактно расспрашивали Антонари, его спаситель уже обдумывал свои дальнейшие действия.
Несомненно, янки вскоре начнут допрашивать и его. А что скажет о нем итальянец, Агаев знать не мог. Разве у него было время и возможность объяснить репортеру, что он московский детектив? И имеет ли это какой-то смысл? Кто поверит в его слова? Об этом Дмитрий мог заявить только в том случае, если бы спас и Киселева. Но говорить о том, что он, представитель компании «Алтуннефть», решил не возвращаться на родину и остался в Ираке для того, чтобы спасти незнакомого итальянского журналиста, чрезвычайно глупо. В этом случае его однозначно примут за представителя российских спецслужб. Даже если в дело вмешаются государственные органы России, трудно убедительно объяснить свои действия. Даже если сказать правду о том, что он является частным детективом и приехал сюда по договору, подписанному с «Алтуннефтью», в качестве ее представителя, все равно участие в спасении Антонари вызовет много расспросов. Ведь о такой авантюре Дмитрия Эминовича Агаева никто не просил. Никто. Ни одно частное лицо.
Взвесив все «за» и «против», он решил не отходить от выбранной им легенды и остаться Салехом Мухаммедом из Киркука. Да и паспорт, который он имел при себе, был выдан именно на это имя.
Но и у этого варианта были свои опасные стороны. Американцы могли легко навести справки о любом жителе Киркука. Достаточно одного звонка коменданту этого города, и максимум через два часа они узнают, что такой человек не имеет никакого отношения к этому городу. Тогда американцы вероятнее всего решат, что Агаев является одним из боевиков группировки Ибрагима аль-Халиди, который просто спасал свою шкуру. Для чего, прихватив с собой журналиста, собирался сдаться оккупационным властям.
Изменников и шпионов никто не любит еще и потому, что им никогда не верят. Начнутся долгие допросы. Американцы станут вытягивать из него сведения об Ибрагиме аль-Халиди, численном составе группировки, резервных базах, планируемых акциях. «Да-а, получается, выбор у меня невелик, – подумал Дмитрий. – Но что поделаешь? Где наша не пропадала...»
* * *
Агаев лежал в палате, закрыв глаза, и думал.
Вчера, вырвав Антонари из плена, он успел сказать ему всего несколько слов по-английски. Дмитрию было ясно - американцам лучше не знать, что он свободно говорит на их родном языке. Потому что такое знание английского уроженцем Киркука, торговавшим на улицах Багдада фруктами и овощами, могло вызвать у них очевидные подозрения. «Все-таки имеет смысл придерживаться прежней легенды и говорить только по-арабски. Любой иракец знает несколько английских слов – это нормально».
В палату вошла медсестра госпиталя, высокая миловидная блондинка лет двадцати трех. В руках у нее был поднос со стаканом воды и упаковкой таблеток. Он уже знал, что ее зовут Кэтрин Макклау.
Продолжая держать поднос в руках, девушка улыбнулась:
- Hello!
Приподнявшись на постели, он тоже улыбнулся и поприветствовал ее кивком головы.
- How are you? *
Агаев поймал себя на том, что едва не ответил медсестре по-английски. Вовремя сдержавшись, он притворился, о чем она могла его спрашивать, и поднял вверх большой палец правой руке: все мол, хорошо, ОК. Ему было ясно, что арабский девушка не знала.
__________
*Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? (англ.)
Кэтрин понимающе кивнула. В это время в палату вошел американский офицер. Он бросил внимательный взгляд на больного и, повернув голову в сторону медсестры, спросил:
- Ну как он? Поправляется? Если он не докажет, что не связан с аль-Халиди или с другой группировкой, тюрьмы Абу-Грейв ему не миновать.
Сказав это, американец кивнул и вышел. Оглянувшись на закрывшуюся дверь, девушка подошла к его кровати и стала молча перекладывать стакан и таблетки на тумбочку. И тут вдруг подняла на него глаза, в которых читалась неприкрытая жалость к больному, и сказала:
- Ах ты, бедняга…
Дав Дмитрию принять лекарство, она сделала ему противостолбнячный укол и, попрощавшись, неспешно удалилась.
Агаев задумался. О том, что творится в тюрьме Абу-Грейв, ему было известно. Там американцы и не думали церемониться. Сообщения о пытках и убийствах заключенных давно стали достоянием общественности. «Что ж, не будем торопить события. Подождем, как дело дальше пойдет».
В палату вошел чернокожий солдат. В руках он держал поднос с госпитальным порционным обедом. Постояльцу надо было подкрепиться. Расставив принесенную еду на столе, солдат молча вышел из палаты. Дмитрий проводил его взглядом и, откинув с себя одеяло, поднялся с кровати. Вроде бы дело шло на поправку, хотя тело ныло после вчерашнего жестокого избиения, а нога в месте ранения продолжала болеть.
Он неуверенно зашагал к небольшому окну палаты и посмотрел на двор полевого госпиталя. Там торопливо сновали санитары с носилками, на которых лежали раненые. Им помогали солдаты и местный персонал. Понаблюдав за этой беготней, Агаев подошел к столу и поел. Потом встал и начал осторожно расхаживать по палате. То, что его поместили в одноместную палату, говорило о том, что с ним будут разбираться всерьез.
Внезапно Дмитрия охватила тоска. Вот ведь как получается – он фактически вытащил итальянца с того света, а никаких вестей от освобожденного заложника по-прежнему нет. Что это значит? Отсутствие информации об Антонари, пожалуй, сейчас беспокоило сильнее всего.
Агаев сидел на постели, уставившись взглядом в пол, когда через час в палату вошли Кэтрин и офицер в чине лейтенанта.
- Как ваше самочувствие? – на чистом арабском языке обратился к нему офицер.
- Большое спасибо, нормально. А как здоровье того парня? Ну того, который со мной сбежал? Он кажется итальянец?
- Наверное, неплохо. – Офицер загадочно посмотрел на него, а потом повернулся к Кэтрин и сказал ей по-английски: – В арабском слабоват. И вообще-то, не очень похож он на араба.
- На кого бы он ни был похож, но производит впечатления настоящего джентльмена, – ответила Кэтрин.
Видно было, что чем-то этот непонятный человек действительно привлек ее внимание.
- Если бы он был американцем, то его приняли бы в Штатах, как героя. Уму непостижимо – суметь вырваться из настоящего змеиного гнезда, набитого террористами, да еще прихватить с собой другого заложника! – продолжила американка.
Офицер язвительно усмехнулся и иронически заметил:
- Смотри, мисс Макклау, как бы этот араб не покорил твоего сердца.
Потом добавил:
- Не забывай, Кэтрин, где ты работаешь. Это тебе не пляж в Майами, а Ирак. Мы с тобой сюда приехали не романы крутить с арестованными.
Она неприязненно посмотрела на соотечественника:
- Лейтенант, прошу вас, занимайся своими делами. Но я почему-то уверена, что человек, совершивший подобный поступок, никогда не станет информатором.
Кэтрин гневно развернулась и вышла. Офицер с изумлением посмотрел ей вслед.
Резкий тон «медсестры» отрезвляюще подействовал на американца. Он обернулся к пациенту госпиталя и обратился к нему по-арабски:
- Ну, давайте знакомиться, дружище. Меня зовут Джеймс Грегори.
- А меня Салех Мухаммед, – непринужденно ответил Дмитрий.
- Очень рад, – американец испытующе посмотрел на Агаева.
- Взаимно.
Зачем сюда пожаловал Грегори, он уже догадался. А после этого разговора с Кэтрин у него исчезли все сомнения. Перед ним находился сотрудник службы контрразведки американской армии.
- То, что вы совершили, Салех, действительно можно назвать подвигом, – заговорил Джеймс. – Но мне непонятно, почему вы так неважно говорите по-арабски. К тому же внешне не очень похожи на араба.
- Господин Грегори, а кто вам сказал, что я араб?
Джеймс с любопытством посмотрел на собеседника. Было видно, что такой вопрос был для него неожиданным.
Агаев продолжил:
- Вы не первый, кто мне об этом говорит. Чаще всего это отмечают те иракцы, которые мало знает о собственной стране и народах, ее населяющих. Всем им я отвечаю, что я из Киркука. Если вы хоть немного знакомы с Ираком, то обязаны знать, что для жителей этого города родным является турецкий язык. А арабский я знаю плохо, потому что долгое время жил у родственников в Турции и не ходил в здешнюю школу.
Американца словно что-то осенило. Он внимательно посмотрел на собеседника и отрывисто спросил по-турецки:
- Насылсан? *
- Ийи, аби,** – ответил Агаев без запинки.
_____
* Как вы? (тур.)
**Хорошо, брат (тур.)
Теперь Джеймс погрузился в новые раздумья. Может быть, «Салех Мухаммед» – турецкий разведчик? Или выполнял задание итальянских спецслужб? Антонари рассказывал, что впервые встретил этого человека и сразу не согласился на его уговоры немедленно бежать. Но он можно сказать насильно усадил репортера в пикап и вывез его прямо из-под носа у террористов. Если он не выполнял важного поручения, то зачем же рисковал собственной жизнью?
- Хорошо, скажите, как вы попали в лагерь аль-Халиди?
- Я уже говорил, что продавал фрукты на улице Рашида в Багдаде. Потом родственники сообщили, что ждут меня в Аль-Рутбе, и мне надо было срочно ехать. Но у меня не было денег и пришлось идти пешком по пустыне. На дороге я увидел раненого человека и несколько убитых верблюдов. Я не мог не оказать помощи раненому. Решил довести его до ближайшего населенного пункта. Но мне навстречу попались какие-то боевики. Они меня задержали и куда увезли. Тогда я понял что спасенный мной человек, истекавший кровью в пустыне, принадлежал к их группировке.
- А что случилось потом?
- Дело в том, что на спины убитых верблюдов было навьючено оружие. Человек, показавшийся мне командиром боевиков, приказал мне вместе с несколькими его людьми отправиться на то место и привезти груз в их лагерь. Когда я отказался выполнять его приказ и заявил, что у меня есть срочные дела, это ему очень не понравилось. Меня бросили в подвал, который они использовали, как тюрьму. Перед этим меня обвинили в дезертирстве и шпионаже в пользу американцев. Как меня при этом били, вам известно.
Последние слова Агаев произнес с невеселой усмешкой.
Он внимательно посмотрел на американца. Дмитрию показалось, что его почти правдивый рассказ убедил контрразведчика.
Но тем не менее Грегори спросил:
- Не хотели бы вы поработать со мной? Мы хотим построить в Ираке новое общество. И очень нуждаемся в сотрудничестве с местными жителями и их содействии. Если бы вы приняли мое предложение и стали доставлять нам нужные сведения, то могли бы извлечь из нашего сотрудничества существенную выгоду.
Американец устремил на Агаева заинтересованный взгляд. «О чем сейчас думает этот странный человек? Кэтрин права. Он действительно похож на истинного джентльмена. Ему бы не фруктами торговать, а в ЦРУ работать».
Будто глубоко размышляя над предложением Грегори, Дмитрий крепко потер лоб:
- Господин Грегори, благодарю вас за это предложение. Откровенно скажу, что для этих дел я совершенно не гожусь. Да и потом, сами понимаете, что сейчас бандиты ищут меня повсюду. Теперь они, наверное, убеждены в том, что я выполнял поручение иностранных спецслужб.
Сотруднику американской контрразведки и в голову не могло прийти, что он разговаривает с одним из самых востребованных московских частных детективов. Он не нашелся, что возразить на доводы этого смельчака и, судя по всему, очень умного человека. Хоть его все еще терзали сомнения, но оснований для них оставалось все меньше. Видимо, перед ним действительно не шпион, а простой иракец, житель города Киркук.
- Хорошо, можете переодеться и готовиться к отъезду. Вас давно ждут. – Грегори встал со стула и неторопливо вышел из комнаты.
Кто его ждет? Агаев нахмурился, но и не подумал ничего выяснять.
Он снял больничную пижаму и переоделся в свою одежду. Полученные им травмы и раны все еще не оставляли в покое. Хотя военный врач и сделал все, что было возможно, любое неосторожное движение по-прежнему отзывалось острой болью. До полного излечения еще далеко, поскольку на ребрах, видимо, были образовались трещины.
Кто-то нерешительно постучался в дверь. Агаев сказал по-арабски:
- Входите!
На пороге стояла Кэтрин. Она выглядела так, словно хотела сказать ему нечто чрезвычайно важное. На лице ее царила неуверенная улыбка. Агаев заметил, как в волнении вздымается ее грудь.
- Вы свободны, сэр. Можете идти. Кажется, лейтенант Грегори решил оставить вас в покое, - сказала девушка вполголоса по-арабски.
Затем очень тихо добавила по-английски, убежденная, что ее не услышат и не поймут:
- Если бы мы повстречались в другом месте и в другой обстановке, мы бы не никогда не расстались
Вздохнув, она жестом пригласила его к выходу.
Конечно, Агаев прекрасно понял слова Кэтрин. Направляясь к дверям палаты, Дмитрий захотел выразить свою благодарность этой очаровательной девушке такими словами: «Большое спасибо тебе, Кэтрин. Ты хорошая девушка. Твои мечты обязательно сбудутся». Но сдержался и лишь с улыбкой выразил ей благодарность по-арабски и вышел из палаты.
В сопровождении вооруженного солдата Дмитрий дошел до госпитального контрольно-пропускного пункта. За его воротами стоял джип. Как только Агаев перешагнул порог, из машины синхронно выбрались три человека и быстро направились в его сторону.
Увидев приближающуюся к нему группу, он пришел в замешательство. Дело в том, что в человеке, с сияющей улыбкой спешившем впереди остальных, Дмитрий узнал Антонари. Можно даже сказать, что репортер почти бежал ему навстречу. Микеле с разбегу чуть не обнял своего спасителя. Но, наверное, зная о травме Агаева, с осторожностью взял его за локти и попытался повести в сторону автомобиля.
- Пойдемте отсюда скорее, – сказал он по-английски. – В дороге я кое-что вам расскажу.
Дмитрий снова пришел в замешательство. Ответив итальянцу по-английски, он собственными руками разрушил бы свою легенду, которая только что получила весомое подкрепление. Еще бы – офицер военной контрразведки принял за чистую монету его рассказ. Если кто-то случайно узнает, что «Салех Мухаммед из Киркука» прекрасно говорит по-английски, у американцев могут снова появиться сомнения. Пока не поздно, надо срочно придумать какой-то ход…
Агаев решил проблему за считанные секунды. Он сам крепко обнял итальянца и прошептал ему на ухо:
- Ни о чем меня не спрашивай, Микеле. Но помни, что для всех окружающих я не знаю английский. Так надо. Пока. Потом ты все узнаешь.
Он почувствовал, как Антонари вздрогнул, отодвинулся и удивленно посмотрел на своего спасителя. Дмитрий пристально посмотрел ему в глаза и очень тихо повторил:
- Потом ты все узнаешь, Микеле.
Итальянец согласно кивнул. Раз так просит человек, подаривший ему жизнь, значит так и должно быть.
Так началась их недолгая тайная игра.
Дмитрий непонимающе замотал головой, и показав вперед, сказал, как любой иракец, почти не владеющий английским:
- No, no! Baghdad!
Итальянец мгновенно включился в игру и, отвечая ему в тон, показал на машину:
- Yes, yes, Baghdad!
Было видно, что ему самому стало интересно участвовать в этом спектакле. Самое важное - удержаться от смеха.
Кроме Антонари, в автомобиле сидели заместитель директора итальянской военной разведки СИСМИ и двое его сотрудников, напрямую связанных с делом об освобождении репортера, - Вителли и Лучано. Один из них управлял автомашиной, другой сидел рядом, а Агаев, Антонари и Карауччи разместились на заднем сиденье. По счастью, Лучано хорошо знал арабский. Карауччи показал на своих офицеров:
- Как они ни пытались образумить этого упрямца, лейтенанта Грегори, он говорил, что не отпустит вас, пока не установит вашу личность. На это ушло немало времени, но я рад, что вы наконец на свободе.
Его подчиненный старательно перевел содержание слов итальянца.
- От имени итальянского правительства и наших граждан я выражаю вам благодарность за спасение нашего соотечественника, – добавил Карауччи.
Антонари, почти три недели находившийся в плену у террористов, все еще выглядел болезненным. Слабым голосом, но едва удерживаясь от смеха, он произнес:
- Переведите Салеху. Он, рискуя жизнью, вытащил меня из каменной могилы. Куда вы сейчас едете? И мне, и ему нужно срочно лечиться.
- Сначала в Багдад, а оттуда домой, – перевел Лучано.
Антонари продолжил:
- Мне надо пару дней пройти курс реабилитации в госпитале. Может, и вы туда ляжете, Салех?
Карауччи улыбнулся:
- По-моему, в этой стране синьор Антонари доверяет только вам, и до отъезда из Ирака не хочет с вами расставаться. Все это время он только о вас и вспоминал.
Сидя в джипе, мчавшимся в Багдад, Дмитрий полной грудью вдыхал горячий воздух, влетавший в приоткрытое окно, и мечтал о том дне, когда вернется в Москву.
Видно было, что Карауччи тоже находился в прекрасном расположении духа. Конечно, в последнее время и он, и его сотрудники проделали в Ираке большую работу для освобождения Антонари. Но то, что именно этому благородному и бесстрашному человеку, сидевшему рядом в автомобиле, удалось в одиночку и совершенно бескорыстно вырвать из плена террористов его соотечественника, наполняло радостью сердце заместителя директора СИСМИ.
Карауччи даже позволил себе пошутить:
- Ваш спаситель, Антонари, очень похожи на итальянца. Не работает ли он в одной из конкурирующих секретных служб? Признайтесь, господин Салех, сейчас уже можно.
Все находившиеся в автомобиле от души посмеялись.
На некоторое время в салоне автомашины повисло молчание. На сонных лицах пассажиров застыло выражение бесконечной усталости. Эпопея с освобождением Антонари стоила всем больших моральных и психологических потрясений. Огромная нагрузка пришлась и на долю сотрудников итальянских спецслужб. Со дня похищения журналиста они почти не спали.
Вителли, сидевший за рулем, включил радиоприемник и настроился на волну BBC. Диктор сообщал новости из Ирака, рассказал о военных операциях, потерях сил коалиции, жертвах среди мирного населения и разрушениях. Завершая выпуск, он сказал: «Согласно сведениям из авторитетных источников, информация о том, что во время боев в окрестностях Аль-Фалуджи был убит руководитель крупной террористической группировки Ибрагим аль-Халиди, полностью подтвердилась. Его тело обнаружено в разрушенном подвальном помещении на окраине Аль-Джабирии. Как стало известно, именно членами этой группировки в начале июня года были похищены итальянский журналист Микеле Антонари и глава представительства российской нефтяной компании «Алтуннефть» в Ираке Валерий Киселев...»
Водитель машины выключил радиоприемник, а Лучано повернулся в сторону Агаева и стал переводить на арабский сообщение ВВС.
Машина уже подъезжала к пригородом Багдада, когда произошло неожиданное происшествие. Раздались выстрелы. Огонь велся с правой стороны дороги. Джип сразу потерял управление и съехал в кювет. Агаев увидел, как руки водителя, до того крепко сжимавшие руль, ослабели. Безвольно уронив голову на грудь, он свалился на плечо Лучано. Раскрошившееся ветровое стекло не могло спасти от автоматных очередей.
- Вниз! Немедленно на пол! – закричал по-английски Агаев, успев отметить мимолетное удивление на лице Карауччи даже в этой экстремальной ситуации.
Но он опоздал. Карауччи, словно настоящий телохранитель, мгновенно дернулся вправо, интуитивно прикрывая человека, только что вызволенного из плена. Это движение стоило ему немало. Одна из пуль попала ему в спину.
Огонь продолжался. Зная, что в такой ситуации промедление смерти подобно, Агаев выскочил из автомобиля. Рванув дверцу джипа, уткнувшегося носом в кювет, он с огромным трудом вытащил наружу окровавленного водителя. Затем втолкнул его в салон и усадил на свое место.
Нельзя было терять ни минуты. Дмитрий сообразил, что нападавшие были намерены расстрелять всех, кто находился в джипе. Он сел за руль и, пытаясь выехать из кювета, стал подавать автомобиль назад. Однако забуксовавший автомобиль не двигался с места. После нескольких отчаянных нажатий на педаль газа джип задрожал и наконец подчинился силе мотора. Выехав на асфальт, совсем близко от себя Агаев увидел приближающуюся машину преследователей. Из нее по-прежнему раздавались выстрелы.
Раздался тревожный голос Антонари:
- Скорее! У Карауччи сильное кровотечение!
Дмитрий до отказа нажал на педаль. Джип вырвался из-под обстрела и на бешеной скорости помчался вперед. Вителли был убит, а Лучано, с трудом поднявшийся с пола, ранен в плечо. Итальянец пытался сохранять самообладание. Стиснув зубы, он проговорил:
- Гони! На первом повороте наш госпиталь! Это рядом! Там наш пост!
Не взирая на боль, Агаев уверенно вел машину вперед и изо всех сил стремился достойно выполнить свою последнюю миссию в раздираемом войной Ираке.
Кто и по какой причине открыл огонь по джипу, так и осталось загадкой. Подобные случаи в Ираке в то лето, к сожалению, стали нормой…
15
По просьбе итальянского репортера Агаева и Антонари разместили в соседних палатах госпиталя контингента итальянских войск в Багдаде. Оказалось, что им обоим требовался длительный курс реабилитации.
Через несколько дней, когда между ними установились самые доверительные отношения, Дмитрий выполнил обещание, данное Антонари у американского госпиталя, и сообщил все о своей миссии в Ираке. Итальянец был потрясен этим неожиданным откровением. Он поклялся, что никогда не забудет этого поступка русского детектива. И стал настойчиво просить Дмитрия поехать вместе с ним в Италию, ссылаясь на то, что это является и просьбой матери. Она очень хотела лично выразить свою бесконечную благодарность тому человеку, который спас ее единственного сына. О том же просила Микеле его супруга и маленький Джованни.
Первым делом Агаев связался с Махмудом и попросил привезти настоящие документы.
Дмитрий подробно, до самой последней детали, рассказал Махмуду все, что пережил за последние дни. Водитель представительства поминутно вскакивал с места и благодарил Аллаха, приходившего на помощь его благодетелю в опасные моменты его жизни. Передавая Агаеву паспорт и вещи, Махмуд нерешительно спросил:
- А как же автомат, Хозяин? Он вам пригодился?
- Нет, – улыбнулся Дмитрий, с любовью глядя на своего прозорливого «Санчо Пансу». – Слава Аллаху, он мне не понадобился. На этот раз мне удалось ни разу не нажать на спусковой крючок огнестрельного оружия…
* * *
Все формальности, требовавшиеся для въезда в Италию, были улажены.
Самолет итальянских военно-воздушных сил поднялся в воздух. Антонари повернулся к сидящему рядом с ним человеку. Его спаситель посмотрел на итальянца и кивнул, в который раз ободряюще улыбаясь.
- Все уже позади, Микеле…
С ними летели первый секретарь посольства Италии в Багдаде и несколько сотрудников департамента разведки Италии. Карауччи и Лучано, раненых во время нападения неизвестных террористов, везли на носилках.
Несмотря на пройденный курс реабилитации, Антонари был все еще слаб и чувствовал себя неважно.
В аэропорту Рима их встречали сотни людей, среди которых было немало представителей СМИ. Вокруг царила радостная атмосфера.
После объявления посадки высокопоставленный сотрудник спецслужб Италии Альберти вежливо наклонился к Агаеву:
- Пусть Антонари спустится по трапу один. Мы с вами выйдем позже.
Встреченный бурными возгласами, Микеле немедленно стал искать глазами свою семью. Однако сразу не обнаружил их присутствия и выглядел растерянным.
- Ваша семья ждет вас в специально отведенном для встречи помещении. Сами понимаете, им не место среди таких толп народа, – тихо произнес директор «RAI-1», радостно пожимая ему руку.
Взяв Антонари в плотное кольцо, репортеры начали наперебой задавать ему вопросы. Больше всего их интересовало имя человека, который, рискуя собственной жизнью, спасал итальянского заложника.
Наконец, вырвавшись из окружения коллег и других встречающих, Микеле прошел в комнату, где его нетерпеливо ждали мать, жена и сын. Толпа журналистов бросилась за ним вдогонку.
Через несколько минут в то же помещение вошли Альберти и Агаев. За ними успели протиснуться и вездесущие газетчики и репортеры. Антонари представил Дмитрия матери.
- Мама, вот он, мой спаситель, познакомься, – торжественно объявил Микеле.
Мать Антонари взглянула на мужественное и благородное лицо человека, которое от жгучего солнца иракской пустыни почернело до того, что отсвечивало бронзой. Всматриваясь в его яркие лучистые глаза, в которых словно навечно застыл отблеск тех нечеловеческих испытаний, которые ему пришлось пережить, она, улыбаясь сквозь слезы, с бесконечной благодарностью и любовью сказала по-итальянски:
- Lei e angelo! *
И добавила:
- Аngelo di Bronzo! .**
На следующий день первые полосы большинства итальянских газет пестрели заголовками «Angelo di Bronzo». Об этом загадочном спасителе их соотечественника были сделаны многочисленные репортажи на телевидении. Но ни настоящего имени, ни фотографии героя средства массовой информации так и не смогли сообщить широкой публике.
Таинственный человек исчез столь же внезапно, как и появился, словно самый настоящий ангел-спаситель…
____
* Вы ангел (итал.)
**Бронзовый ангел (итал.)
